Вокруг света 1983-11, страница 55

руют также положение в общине. У датчан есть такое выражение: «камен-но богат» Асматы вполне могли бы его понять, поскольку на их земле тот, у кого больше камней, считается человеком зажиточным и пользуется уважением. Женщины не могут владеть камнями. Впрочем, здесь они вообще ничем не могут владеть.

Слово «асмат» означает «истинный человек». Асматы считают себя единственными настоящими людьми на земле. Это не мешает местному вождю разрешить пришельцам ступить на его землю, чтобы начать торговлю с жителями после церемонии «йеуе».

Два воина-асмата кладут копья на землю, подходят к лодке, где разместились Ванусс, Велосипедист и я, и помогают нам перебраться на берег. Переправа проходит в полном молчании - ни приветственного жеста, ни дружеского слова. Вид у асматов такой, словно они собрались на похороны. Обеспокоенный, я обращаюсь к Ва-нуссу за разъяснением.

Видишь ли, пока они не могут с нами говорить,— отвечает он. Мы для них всего лишь вещи. Чтобы стать настоящими людьми или хотя бы похожими на людей, необходимо пройти через. йеуе. Они весьма вежливы, потому молчат.

Тем временем на берегу появились женщины и дети, и мы впервые услышали местную речь. Высокий широкоплечий мужчина в носу у него продета какая-то палочка, а на лбу повязка из коры, и это все его одеяние — выкрикивает что-то вроде «йоу-йоу», и женщины выстраиваются коридором от берега до мужского дома.

«Цивилизованная деревня»: все хижины расположены вдоль одной улицы, и властям удобнее наблюдать за действиями воинственных племен

— Вот, пожалуйста, нас приглашают,— говорит Ванусс.

— Куда?

— В йеуе! Тебе придется проползти по этому коридору до самого мужского дома. Только тогда тебя в какой-то степени признают, во всяком случае, перестанешь быть просто вещью, а приблизишься к настоящему человеку, хотя, разумеется, не достигнешь высокого статуса самих асматов.

Поддерживаемый двумя воинами, я схожу на берег. Это не суша, а сплошное месиво из глины и ила.

Подняться в мужской дом — задача тоже не из легких. Туда ведет так называемая лестница — бревно с несколькими зарубками Но меня мигом окружают воины и, подтолкнув сзади, буквально впихивают в узкое отверстие — вход в мужской дом. Там же оказываются Ванусс и его помощники. Асматы вдруг заговорили хором. Кажется, слова доносятся из глубины живота И хотя мы не понимаем ни единого слова и не можем им ответить, они продолжают говорить.

— Так всегда,— замечает Ванусс.— Теперь, по их убеждению, мы тоже наполовину асматы, и они уверены, что мы не можем их не понять

Я осматриваюсь. Мужской дом — довольно большая хижина метров тридцать в длину, с полом, настланным из тонких бамбуковых палок. В хижине установлены шесть опор, украшенных довольно изящной резьбой. Это «юре-су». Тут собираются духи предков, и мужчины могут с ними побеседовать. По-моему, Ванусс произвел на воинов благоприятное впечатление, положив три камня перед одной из опор. Мужчины и подростки — женщинам доступ в мужской дом категорически запрещен — спят на голом бамбуке без всяких подстилок. На теле у них множество ран, но чем вызваны эти раны — острым бамбуком или соприкосновением

с горячим очагом,— я затрудняюсь сказать. В каждой хижине имеется очаг — «йовсе», грубая чаша из затвердевшей глины, в которой поддерживают огонь. По ночам здесь бывает холодно, и когда старики и юноши близко придвигаются к очагу, угли нередко попадают на тело. Глиняной посуды асматы не знают, пищу жарят на углях.

В мужском доме мы сидим не менее часа. Я о многом хотел бы расспросить мужчин, но нет переводчика К тому же я боюсь неловким словом или жестом напортить Вануссу и лишить его возможности вернуться в эти края. Он уже успел обменять камни на такое количество саго и бананов, что провизии хватит на неделю.

— Самое трудное впереди,— говорит Ванусс, глядя, как из лодок носят камни.— Самое трудное — уйти из деревни.

— По-твоему, они не захотят нас отпустить?

— Сам увидишь.

Когда, закончив обмен, мы собираемся прощаться, один из мужчин, очевидно вождь, загораживает нам выход. На лице его не видно улыбки, но нет и недовольства или гнева. Кто знает, может, он из вежливости не хочет, чтобы мы уезжали.

— Сними рубашку и подари ему,— шепчет Ванусс. Получив в подарок рубашку сингапурского производства, вождь отступает в сторону.— Покажи, что ты воспитанный человек! — кричит Ванусс.— Ты вернешься к себе в Европу, а мне до конца дней придется покупать здесь саго. Так что постарайся помочь мне.

Час спустя мы на пути из мужского дома к лодке

Путь в страну асматов был открыт

Окончание следует

Перевел с датского BJ1. Я КУБ