Вокруг света 1984-03, страница 62

К XII веку поредели здесь славянские племена. Кто погиб под мечом, кто бежал на восток, кто попал в германские земли...

И вот уже Велеград стал Меклен бургом, Липица — Лейпцигом, остров Руян — Рюгеном, а Куршская коса, получившая название по поре дел ому племени балтов-куршей, рыбачивших в Куршском же заливе, стала курортной зоной Пруссии.

...Пока лилась кровь, пока звенели мечами землепашцы, дюны спали, обрастая зеленой шубой. Но строительство поселков, вырубка леса и разведение скота в мирные для балтийских берегов времена снова оголили песчаных кочевников. В XVII веке Куршская коса превратилась в настоящую пустыню, по которой лихо разгуливали песчаные странники со скоростью четырнадцать метров в год.

Когда жители Ниды третий раз перебирались на новое место жи тельства, курш Георг Куверт догадался (спасибо ему!) «засевать и обсаживать лесом» окрестности нового города. И дюны кое-где приостановились! Но акватория Куршского залива неумолимо сокращалась. До восьми метров в год...

Беда призвала к действию. В начале XIX века в Европе стали из вестны работы датского ученого Бьерна по укреплению дюн: клетки-фашины, сплетенные из хвороста, внедряются в сыпучее тело, а внутрь клетки высаживается сосенка. Бьерн был приглашен для пескоукрепи-тельных работ на косе. В мире профессий появилась новая — дюнный лесовод. Но работы на благо края остановила вторая мировая война: три с половиной тысячи гектаров приморских песков остались неук

репленными. В 1945 году, осознав неизбежность краха, гитлеровцы мстительно разрушили половину берегового вала, уничтожили всю техническую документацию о песко-укрепительных работах и дренажной системе косы.

... Над косой в последнем фрон товом году летали летчики отцовского 105-го гвардейского Паневеж-ского авиаполка — с запасом бомб. От встреч с ними, теперь седыми ветеранами, осталось в памяти: «Был у нас строгий приказ — если не найдешь цель — эшелон, аэродром, скопление техники, то бомбы сбрасывай в пустынное море — на Курш-скую косу ни в коем случае!» Советские летчики знали, что под крылом заповедник природы! Узкая полоска земли, вдавшаяся в Балтийское море, как и Калининградский полуостров, к которому она притулилась. Если еще вспомнить, что при отступлении сгорело восемьсот гектаров леса, то можно представить, какую безотрадную картину застали приехавшие сюда советские лесоводы.

Еще только подымались из руин города и села советской земли, еще по карточкам выдавался хлеб, еще во многих местах пахали землю на коровах, разбрасывали зерна из лу кошек вдовы и стоял плач по погибшим и без вести пропавшим, но из скудного послевоенного бюджета страна выделила средства на восстановление заповедной Куршской косы. Создавались рыболовецкие колхозы и лесные хозяйства, а первые экспедиции ученых начали изучение природных условий.

У советской науки был богатый научный багаж, накопленный учены ми России, Украины, Прибалтики,

Средней Азии и Кавказа в освоении песчаных земель в Приволжье, Прибалтике, Придонье, Приднепровье, Северном Кавказе, Средней Азии. Пригодились исследования и приморских дюн, и пустынных барханов: не так уж велика разница меж ними.

Вопрос закрепления барханов изучал еше известный геолог и географ прошлого века Иван Васильевич Мушкетов, путешествуя по Тянь-Шаню, Кызылкуму и Каракумам. А дюнами, их происхождением, развитием дюнного ландшаф та занимался видный геолог, его современник, Николай Алексеевич Соколов, издавший специальный труд «Дюны, их образование, развитие и внутреннее строение».

Благодаря этим и другим научным разработкам еще в первой половине XIX века русские и прибалтийские дюноведы закрепили песчаных кочевников на протяжении 140 километров балтийского берега!

Механика сотворения дюн природой была известна: непрерывно выбрасываемые прибоем песчинки создают пологие склоны береговых дюн, а ветры влекут их за собой дальше.

А если создать им препятствие? Из дюн же. Укрепив их травами-песколюбами, кустарником. А в особо опасных местах в клетки из хвороста посадить деревья. Лучше всего горную сосну, длинные цепкие корни которой укрепляют сто сорок квадратных метров почвы в ок руге.

В пятидесятые годы в Куршском лесхозе появился новый главный лесничий — выпускница Тульского лесотехнического института Галина Ивановна Фаевская. Свежему глазу многое заметнее. Предложила Галина Ивановна, а техник-лесовод К. И. Коваленко и другие работники лесхоза поддержали новый способ закрепления песчаных странников: установку крупногабаритных механических защит с последующим посевом, а не посадкой, как было, многолетней бобовой культуры — чины приморской. Этот сиреневый неброский цветок не только «скорая помощь» от движущихся песков — он обогащает почву азотом, а значит, через несколько лет здесь смогут прижиться деревья. Триста гектаров береговых дюн остановили новым способом в первые же годы.

Выращенный лес занимал более двух тысяч гектаров. Урон, нанесенный весенним половодьем

1982 года и январскими ураганами

1983 года, заставил лесхоз пересмотреть планы: придется на месте мертвого леса вырастить новый, придется укреплять размытые дюны. А сколько трав-песколюбов нужно высадить вновь!

- Сажаете, конечно, вручную? — спрашиваю Галину Ивановну.