Вокруг света 1984-07, страница 22

ского радио оставался один прыжок, когда Комаров сказал, что штаб торопит. «Побыстрей, побыстрей, ребята!» — кричал хриплый голос в трубке полевого телефона. Однако Комарова не было необходимости торопить. Раздается мощный взрыв заряда, подложенного под стену основного здания. Через открывшуюся огромную пробоину можно легко ворваться внутрь.

В небе вспыхивает зеленая ракета: все в порядке, штурмуем. Зажигаются мощные прожекторы и освещают здание ярким светом. В сторону радиостанции устремился штурмовой отряд. Чеслав видит бегущих немцев. Они прыгают в окна, несутся в панике по крышам... Он влетает в здание, в нос ударяет дым, едкий запах пороха. Вбегает наверх по лестнице и видит набегающую группу фашистов. «Иван! Иван!..» — кричат они в панике. Чеслав нажимает и долго не отпускает спусковой крючок... И снова, перепрыгивая через трупы, бежит вместе со своими по коридору, слышит внизу стрельбу, на мгновение слепнет от лучей прожекторов, прорвавшихся между сваленными в оконных проемах мешками с песком.

«Черт, ведь это я их складывал»,— молнией пронизывает мысль. Чеслав видит перед собой пулеметный расчет. Бьет в упор. Несколько фашистов поднимают руки... За группой убегающих немцев мчится сержант Комаров. Некоторые из них прыгают вниз на первый этаж, в большую радиостанцию, где продолжается ожесточенная схватка. Чеслав дает очередь им вдогонку и бежит к Комарову. Видит, как сержант ногой выбивает дверь, ведущую в небольшой зал, в котором свалены ящики с продовольствием. Вместе с треском падающей двери оседает на пол коридора Комаров... В этот момент из зала вылетает немец. Увидев Чеслава, бросает оружие и вскидывает руки. Тут подбегают советские солдаты. Чеслав опускается на колени возле Комарова. Но тот уже мертв. Автоматная очередь прошила грудь. Чеслав вдруг вспоминает, как перед штурмом сержант вместе с документами передал офицеру разведки потертую фотографию пожилой крестьянки. Поцеловал ее и сказал: «Это мама...» Вместе с капитаном Павловым Чеслав осторожно поднимает тело сержанта и кладет рядом с двумя другими погибшими товарищами.

В здании радиостанции еще долго не затихают выстрелы. Отовсюду ведут перепуганных пленных. Подводится первый, предварительный, подсчет потерь. Трое убитых, более десятка раненых.

Где-то перед рассветом к штурмовой группе пробирается майор Пименов. Солдаты собираются, и в свете мерцающих карманных фонарей докладывает капитан Павлов. Минутой молчания чтят память погибших товарищей. Потом начинают читать какой-то приказ. Вдруг Чеслав, не веря ушам, слышит свое имя: «Чеслав Аанге!» Чувствуя легкий толчок сзади, с обидой обора

чивается на товарища и автоматически делает несколько неуверенных шагов вперед. Снова слышит свою фамилию и все еще не может сообразить, что это приказ о награждении солдат группы сержанта Комарова медалями «За отвагу».

Товарищи потом над ним смеялись: мол, когда майор Пименов поздравил и поблагодарил Чеслава, он так растерялся, что вместо положенного по Уставу: «Служу Советскому Союзу!» ответил по-польски: «Дзенкуе бардзо» («Большое спасибо»). После торжества Чеслав вскрыл трофейные мясные консервы и разом съел содержимое двух банок по 850 граммов.

Вскоре Чеслава снова вызвали в штаб. Опять он должен был делать наброски, на этот раз — железнодорожного виадука.

Так наш Поляк получил новое серьезное боевое задание: добраться за несколько сот метров от стен радиостанции до путепровода вместе с товарищами, убрать или обезвредить заложенные там заряды и таким образом открыть путь в центр города для советских танков и самоходных орудий.

Чеслав не боялся нового задания, сержант Комаров его обучал, как обращаться со взрывчаткой. Опасался он того, чтобы, работая в промозглой стуже, не совершить от нервного напряжения ошибку.

Для выполнения задания выделили еще двух бойцов.

Путь был близким, но дьявольски опасным. Могли где-то на подходе затаиться снайперы. Чеслав повел своих ребят по рву. Шел снег с дождем, и они ползли в раскисшей грязи. Наконец все успешно добрались до железнодорожной насыпи. По другую сторону видны были перевернутые трамвайные вагоны и возле — суетящиеся фашисты. Взглянули друг на друга. Старший коротко произнес: «Ну давайте, ребята. Я прикрою».

Чеслав, незамеченный, юркнул под пролет, нащупал провода и начал резать. Потом, когда обезвреживали заряды, он почувствовал, как по спине ручьями катится пот...

Несколько часов спустя, после непродолжительной артподготовки, советские танки двинулись в сторону тогдашней StraBe der SA — улицы Штурмовиков, к центру Фестунг-Бреслау.

Крепость эта, сегодня опять носящая польское наименование Вроцлав, капитулировала 6 мая 1945 года.

Перевел с польского В. МАТУЛЯВИЧЮС

От редакции.

Чеслав Ланге сейчас живет и трудится в Плоцке, на нефтехимическом комбинате, который работает на советском сырье, приходящем по нефтепроводу «Дружба». Чеслав Аанге, как и автор очерка Станислав Фурманек,— активист Общества польско-советской дружбы.

СЕРГЕИ МЕДВЕДКО, корр. ТАСС — специально для «Вокруг света»

ДУША ГОРОДА

Почешь узнать душу города— иди на базар»,— гласит арабская мудрость. Я захотел узнать душу города и в первый же свой день в суданской столице поехал на сук, что находится в самом центре Хартума на улице Джумхурия. Тут же подбежали двое худых темнокожих мальчишек лет восьми-девяти с огромными круглыми корзинами, плетенными из тростнй^а.

— Мы вам поможем, мистер!

— Я покажу, где купить лучшие бананы.

— А я — где купить дешевые помидоры.

Перебивая друг друга, они предлагали свои услуги в качестве носильщиков.

Самые дешевые фрукты в Хартуме— бананы. Они растут в пригородах, и доставляют их в столицу на огромных грузовиках. Яблоки и виноград ввозятся из других арабских стран, и цены на них баснословно высоки. А самое недоступное лакомство на хартумском рынке — ананас, хотя он и произрастает на юге страны в избытке. На рынке в городе Джубе, например, из ананасов возводят целые пирамиды и продают за гроши. Но вся беда в том, рассказал мне один торговец, что транспортное сообщение с югом практически отсутствует. Ананасы там гниют, а в столичных магазинах по бешеным ценам продаются консервированные ананасы, завезенные из Европы.

Зато за арбузами далеко ходить не надо. Они продаются не только на суке, но и прямо на обочинах дорог, ведущих к базару. Достаточно лишь притормозить у арбузной горы, как торговец сам бежит к машине.

Торговаться надо уметь. Это целое искусство. На базаре торгуются все — от мала до велика — и часто не ради того, чтобы получить или сэкономить лишний пиастр, а ради самого процесса общения и спортивного азарта. Это своеобразная игра.

— Сколько стоит? — спрашивает покупатель.

— Фунт.

— Беру за пятьдесят пиастров.

— Иди себе с миром,— отворачивается торговец.

— Шестьдесгт,— говорит покупатель примирительным тоном.

— Девяносто,— парирует торговец.

— Семьдесят.

— Восемьдесят, и — клянусь аллахом! — дешевле не бывает.

— Семьдесят пять — последнее слово,— заявляет покупатель.

В ответ продавец цокает языком — не соглашается. Покупатель делает шаг в сторону и слышит:

20