Вокруг света 1984-10, страница 19

Так в Лрхангае сушат впрок творог и сыр

нать, спросив ее, сколько желудков с маслом заготовила она на зиму.

Поздоровавшись, спрашиваю, из какого молока здесь делают масло. Отвечает удивленно: «сарлыгийн» (сарлыка). А какое мясо едите? В ответ дружный смех монголов-

— Конечно же, сарлыка. А иначе зачем же мы их пасем?

— Ну, может быть, ради шкуры?

— Э-э, нет, шкура его толста и груба, не на все годится. Сапоги не сошьешь, сосуд не сделаешь. Зато войлок и веревки из шерсти хороши, а уж какое молоко — это вы сейчас сами увидите.

...На очаге кипит молочный чай, хозяйка юрты плавными движениями половника размешивает его. Она то и дело поднимает черпак, выливает в таз его содержимое. Такими же красивыми движениями хозяйка разливает на-

К концу лета на крыше юрты араты раскладывают запасы на зиму: сосуды из желудка, заполненные топленым маслом, ящички с творогом

питок по пиалам, достав их из кожаных мешков с тисненым рисунком. Эти пиалы особенные — их держат для почетных, дорогих гостей.

Мне хочется скорее допить чай, перевернуть сосуд и посмотреть рисунок на донышке. Но только я опустошила пиалу, хозяйка тут же снова наполняет ее. Протестовать бесполезно:

— Вам не нравится наш чай?

Чай удивительный — густой, жирный, ароматный, скорее похожий на бульон. Конечно, он ведь с сарлычьим молоком, а оно держит первое место по содержанию жира, белка и сахара.

Кубинцы, перед тем как пить чай, брызнули им из пиал в очаг — дань доброму духу этой юрты. Подобный поступок обличает благовоспитанных и знающих гостей. Хозяева донельзя удивлены и обрадованы.

Мы снова говорим о пище монголов. Летом они едят только молочные блюда, это «цагаан идээ» — белая или чистая еда в отличие от желтой (масла), зеленой (дикие травы и коренья), красной (кровь, кровяная колбаса и печень), а также черной (мясо, мясной бульон и черный члм без молока).

Леревянная домашняя утварь (мешалки для кумыса, формочки для творожного печенья) украшены резными фигурками коней, орнаментами и символами благопожелания.

Улучив момент, я все же переворачиваю пиалу. И снова оказываюсь в былинном мире кочевников. Переплетаясь шеями, размахивая хвостами, борются могучие сарлыки,— движения схвачены почти теми же приемами, что и на древних наскальных рисунках. Мир кочевников един и неделим, это одна длинная многозвенная цепь, которая не прервется, пока живы скотоводы, пока ходят по лугам могучие сарлыки, пока люди видят и ценят красоту и силу.

Хозяева удивляют нас на прощанье, заявив, что очень скоро встретятся с

17