Вокруг света 1984-10, страница 45

сти, и я тоже попытал удачи. Не сказать, что мне особенно везло, но двух рыбешек я все же вытащил.

Тулонг оказался истинным кладезем информации: так и сыпал местными названиями птиц, животных, деревьев. Энер1ия в нем била через край. Он в считанные минуты стащил вниз несколько колючих плетей ротана, которые цеплялись за высокие деревья, тут же начисто ошкурил пружинистые лианы и свернул их в громадный клубок, чтобы удобнее было нести. Не отрываясь от дела, Тулонг весело болтал, курил одну за другой самокрутки из пальмовых листьев, сновал туда-сюда, делал зарубки, подсекая молодые деревца, чтобы отметить тропу. Вместе мы обследовали большую площадь, включая и гребень Подкову, где я впервые встретился с орангами. На Тулонга произвел громадное впечатление компас: его поразило, что я могу ходить кругами по джунглям, которых никогда прежде не видывал. Дусун, если он не знал дорогу досконально, старается отметить тропу заломанными ветками, чтобы выйти из лесу тем же путем. Я сделал попытку объяснить «колдовство» маленького циферблата, но из-за скудости наших знаний я не знал малайского, а Тулон! физики,— эта задача оказалась нам не по силам.

Конечно, после того треска и шума, что мы наделали, не стоило удивляться, что орангутанов не было. Однако на обратном пути из чащи послышались рулады басовитых стонов, они перешли в хрипловатые вздохи и затем затихли. Тулонг уверял, что так кричат старые самцы-орангутаны. Мне не приходилось слышать или читать об этом, и я, обрадовавшись услышанному, засек направление на голос по компасу.

Каждый вечер Ликад и Тулонг отправлялись на поиски пищи, а я блаженствовал в лагере: писал заметки, обобщал наблюдения, пополнял словарь. Однажды дусуны не вернулись, хотя уже прошел час, как стемнело. Вдруг внизу у реки вспыхнул факел. Появился Тулонг, запыхавшийся и взволнованный. Охотники набрели на спящую в глубокой луже свинью. Ликад держал факел, а Тулонг всадил копье в ослепленное животное И вот уже в круге света от керосиновой лампы Тулонг шустро разделывает добычу. Вскоре ломтики свинины шипели и румянились над огнем. Мы поджарили и кусочки жирной кожи, насадив их на заостренные палочки, и тут же съели, посыпая солью.

Наутро снова завтракали жарким из свинины: мяса было вдоволь. В разгар трапезы из леса за лагерем донеслись те самые гулкие стоны, которые мы слышали накануне.

Я отправился в лес. И примерно в сотне ярдив от опушки нашел свежее зеленое гнездо и кожуру только что ободранных рамбутанов и плодов дикого хлебного дерева С Тулонгом мы прочесали джунгли вокруг, но не нашли нашего «певца». Обнаружил его Ли

кад — оранг спал в развилке большого дерева, в каких-нибудь пятидесяти футах от нашего дома.

Гарольд — так я назвал его — оказался крупным самцом, темным, с фиолетовым отливом и совершенно голой спиной. Щеки оранга были украшены надутыми подвесами, и вид у него был очень свирепый. Теперь я убедился, что стоны в ночи испускал действительно самец-орангутан. Мне даже удалось сделать фотоснимки, несмотря на плохое освещение.

Днем разразился ливень, и мы остались под надежным и уютным кровом хижины. Лило всю ночь. Поутру я с ужасом обнаружил, что река уже не в сотне ярдов, а в нескольких футах, что лодка качается на воде под самым домом. Отмель превратилась в яростно бурлящее море, покрытое вздыбленными бурыми волнами, по которым метались стволы плавника Костра и не

дельного запаса вкуснейшей свинины не было и в помине. Нам грозил потоп, если река не перестанет подниматься. Однако я оставил все домашние дела на помощников, а сам отправился вновь искать Гарольда.

Это оказалось нелегко, хотя несколько дней я не раз издали слышал его крики. Оранг медленно двигался вверх по реке Тингги, но когда я засекал по компасу направление и шел на голос, Гарольд успевал ускользнуть. Только через четыре дня удалось выследить его на высоком фиговом дереве.

Гарольд сразу же заметил меня, но страха не выказал. Он с увлечением

Легенды обвиняют орангов чуть ли не в людоедстве. Однако на самом деле оранги — растительноядные животные. Но рассмотреть мышонка, отнятого у домашнего кота, все-таки очень интересно.

I

tv

J