Вокруг света 1985-12, страница 27

Оголодавшая во время пурги, пришла в движение всякая живность.

Лебедев и сам, как никогда в последние дни, остро почувствовал голод. Возвратившись в зимовье, он принялся растапливать печь. На нарах заворочался Лакеев.

— Слышь, Роберт, может, подкрепимся и рванем?—Владимир выжидающе повернулся к полатям.— На дворе как днем!

-- Думаешь, после такой пурги пройдем на ощупь верхами? — вопросом на вопрос ответил Роберт, представивший себе покрытые снегом, гладко отшлифованные ветром сопки.

— Думаю, да.— Лебедев разломил щепку и кинул ее в топку.

В два часа ночи они уже взбирались по косогору на вершину горной гряды, подступавшей вплотную к морю. Вокруг царила все та же глубокая тишина, которая разбудила Лебедева, и только свое учащенное дыхание и ускоренное биение крови в висках слышали охотоведы. Ветром снег изрядно утрамбовало, но все же он был мягким и вязким. Лыжи по нем\ приходилось протаскивать с усилием. Позади оставался неровный рубленый след. Прокладывали лыжню поочередно, часто меняясь. Когда наступило робкое серое утро, определили, что одолели едва ли треть пути...

Ветер посвежел. Шедшие в свитерах и форменных пиджаках охотоведы надели извлеченные из рюкзаков стеганки. К полудню прошли больше половины маршрута. На привале вскрыли последнюю банку сгущенки, съели по три галеты из НЗ. Погода явно ломалась под напором Охотского моря. Тяжелое, распластавшееся насколько видел глаз, оно беспокойно шевелило плечами, раскатывая свинцовые волны. От них до сопок доносилось промозглое дыхание. Ландшафт заметно изменился: частые

разбудила глубокая, до последнего нерва пронизывающая тело тишина. Он чиркнул спичку, подставив под нее циферблат наручных часов. Стрелки показывали первый час ночи

— Чуешь, Роберт, улеглось вроде? — проговорил охотовед, услышав, что товарищ тоже проснулся и ворочается в темноте, укутываясь телогрейкой.

— Чую,— прокашливаясь после сна, хрипловатым голосом отозвался Лакеев.

Лебедев поднялся, зажег огарок свечи. Обулся, натянул на голову шапку и распахнул дверь, открывавшуюся вовнутрь. Освещенное белым, невероятно ярким светом луны, за порогом лежало таинственное пространство. Утопая в снегу, Лебедев б зотчетно побрел по склону к морю. Весь мир объяли тишина и этот холодный лунный свет. Не прячась, вдоль берега шныряли, отыскивая пищу, лисы, у ручья, из которого брали воду охотоведы, слышался чей-то писк.

лись к берегу на ночлег. Отправились к зимовью и охотоведы, незаметно для себя удалившиеся от жилья не на одну милю. Через час-полтора, поднявшись обрывистым берегом на склон горы, они остановились передохнуть и оглядеться. Горизонт урезало тяжелой темной тучей. Берега правильно очерченной бухты таяли на глазах размывались в серой пелене." Пропал в темноте дальний справа утес, на отвесной щеке которого белой пирамидой возвышался автоматический маяк-мигалка. Погода резко менялась. Будто предупреждая об этом, включившийся аппарат маяка кинул в пространство один луч, другой. И свет его ало растворился между небом и землей...

Пятый день в железной трубе «буржуйки» завывал, не смолкая ни на минуту, жестокий северный ветер. Мокрым снегом напрочь заштукатурило единственное в избушке окно. В первые сутки охотоведы еще очищали его, попере-

Рядком сидят конюги большие, толпятся на каменистом плато кайры.

менно выскакивая наружу, но после третьей метельной ночи от этой бесполезной затеи отказались. Больше отлеживались, в полудремоте коротая время. Продукты кончались. На всякий случай в НЗ отложили банку сгущенки и несколько галет.

— До поселка Подгорного добраться можно в один день. К нему должно подойти инспекционное судно, видно, сейчас лежащее в дрейфе. А там, хоть на судне, хоть на берегу, найдется и кров и пища. Только бы скорее унялся этот чертов циклон! — рассуждали друзья, огорченно сознавая, что запас дров иссякает. По ночам в избушке становилось холодно, как в подземелье. От. стужи охотоведы просыпались и, чтобы хоть чуточку согреться, разжигали походный примус, для которого еще оставалось немного бензина. Но на этот раз Лебедев проснулся не от холода. Его