Вокруг света 1988-09, страница 10

остальных, брезгливо передергивало, когда он обнаруживал на теле черную, разбухшую от крови пиявку. Ее можно было удалить, посыпав солью, табаком, помазав йодом или спиртом. Только Синь относился к ним с полнейшим безразличием. Заметив присосавшуюся бестию, он ловко подковыривал ее тоненькой веточкой у самой присоски, заставляя немедленно разжать челюсти.

Сам по себе укус пиявки не опасен, но ранка кровоточит минут 40—50, а то и два-три дня, если по неосторожности в коже остаются челюсти кровопийцы, потом быстро нагнаивается, грозя превратиться в долго не заживающую язву.

Каждое утро мы начинаем с медицинского осмотра. Затем углубляемся в джунгли. Однажды после часового блуждания в зеленом мраке мы выбрались на заросшую высокой травой поляну, которую пересекал довольно широкий шумный ручей.

— Вот красотшца-то,— воскликнул Шалеев.— А трава! Ну прямо как у нас в Подмосковье.— Он повалился на спину и раскинул руки.— А мягкая какая! Так бы и лежал, никуда больше не ходил.

Вдруг Синь громко вскрикнул и выхватил мачете из ножен.

— Лежи и не шевелись,— испуганно крикнул Лок. Нож просвистел рядом с притихшим Шалеевым, и все увидели рассеченную пополам мертвую, серую со стальным отливом и узкой ярко-желтой головой змею.

— Это что же за змеюка? — заикаясь от страха, спросил Шалеев.— Спасибо, донгти Синь.

Охотник невозмутимо вытер нож пучком травы и сунул обратно в ножны.

— Очень опасная змея,— сообщил Лок.— После ее укуса живешь один час.

Ну и ну, подумал Ракитин, это же просто повезло, что Синь вовремя ее заметил. Надо еще раз напомнить всем, чтобы были осмотрительными. Вчера Дьяков умудрился сорвать лист какого-то растения, и рука его покрылась волдырями, словно он ошпарил ее кипятком.

Привал устроили на берегу ручья. Пока Ракитин делал записи в дневнике, Синь обошел поляну и подозвал Лока.

— Донгти Витя, Синь говорит, что если нужно, он покажет, как ловят рыбу ядовитой травой,— сказал Лок.

— Конечно, нужно,— встрепенулся Ракитин.— И даже очень...

Кое-что об этом он уже читал. В соках ядовитых растений содержатся особые яды: ротеноны и ротеконды. Безвредные дл.я человека, они губительно действуют на рыбу, вызывая сильный спазм капилляров, которые пронизывают жабры. Кислород переставал в них поступать, и рыбы всплывали, попадая прямо в руки рыболовов.

Тем временем Синь, присмотрев самый узкий участок русла, подозвал Тана и Са, и вскоре на пути ручья вы

росла плотина из гальки, коряг и ветвей. Постепенно у плотины образовалось небольшое озерцо.В его прозрачной воде шныряли серебристые, размером с кильку рыбешки. Синь направился к густым зарослям невысокого кустарника с продолговатыми, заостренными на концах листьями и принялся мачете срубать ветви. Затем, бросив охапку са-ньена — так называлось растение — на плоский камень, он стал молотить ветви бамбуковой палкой, пока те не превратились в буро-зеленую, перемешанную с беловатым соком, бесформенную массу. В воздухе запахло чем-то сладко-удушливым. От этого запаха першило в горле, кружилась голова. Видимо, яды все-таки действовали не только на рыб. Размочаленные листья и побеги бросили в запруду. Прозрачная вода быстро помутнела, обретая грязно-зеленую окраску. Через несколько минут на поверхность стали всплывать брюхом вверх «уснувшие» рыбки — одна, другая, третья. Всего их оказалось 26, довольно жирных.

— Жаль, кастрюли у нас нет, уху бы сварили,— с сожалением протянул Дьяков. Но он недооценивал вьетнамских коллег. Пока Тый с Даном потрошили улов, Хунт, натаскав десятка полтора круглых голышей, бросил их в костер. Синь тем временем вырыл неглубокую ямку в земле, выстелил ее большим куском полиэтилена и уложил дно плоскими камешками, а затем до половины наполнил водой. Туда опустили рыбу, и Синь с помощью рогулины стал бросать в воду раскаленные на огне камни. Над своеобразным котлом с шипением поднимались клубы пара, и вскоре вода закипела.

Каждому досталось по три рыбки, которые оказались приятным дополнением к скудноватому рациону. На десерт Синь собрал кисло-сладких плодов «куэо». Они были похожи на сливы, но бледно-зеленого цвета и трехгранной формы. Дерево «куэо» с непропорционально тонким стволом, словно палка, торчит из-под пышной шапки ветвей, покрытых ярко-зелеными, точно лакированными, листьями.

— Лок, спроси, пожалуйста, у Синя, знает ли он еще какие-нибудь растения, содержащие яд для рыб.

Через минуту Синь уже вел Ракити-на за собой вдоль берега ручья. Остальные тоже пошли за ними.

— Кей-кой,— сказал Синь, показывая на высокий, похожий на бузину куст с ветвями розоватого оттенка и мелкими ланцетовидными листиками. Сделав еще несколько шагов, Синь склонился над растением с красноватыми стеблями и шершавыми удлиненными листьями, которое называлось «нген-рам», рядом росший маленький кустик с сочно-зелеными листьями он назвал «шак-ше».

— А дальше в лесу,— сказал Лок,— встретим очень ядовитые плоды «тхан-мат». Они похожи на стручок фасоли, только маленькие, кривые, и внутри у них черные зерна.

Образец каждого растения аккуратно срезали и укладывали между двумя листами бумаги в специальную папку, которую повсюду за собой таскал Хунт.

Синь медленно продвигался вперед, осторожно раздвигая ножом нависавшие со всех сторон растения. Вдруг он отпрянул, едва не сбив с ног шедшего за ним Дана. Метрах в двух впереди, медленно покачиваясь из стороны в сторону, поднимала голову крупная кобра. Она не проявляла агрессивных намерений. Голова ее, напоминавшая большую ладонь, вдруг стала опускаться, и змея, извиваясь, поползла в сторону от тропы. Встреча с коброй произвела на всех удручающее впечатление, и некая удаль, появившаяся у многих в последние дни, мгновенно испарилась.

Мы прошли еще с полсотни метров, когда Синь остановился и, сказав: «монг-нгыа», присел на корточки возле невысокого деревца с тоненьким стволом и продолговатыми, заостренными листьями. Впрочем, расцветка его была несколько необычной. Свет-ло-серая окраска гладкого, лакированного ствола в верхней его половине переходила в ярко-зеленую с черными, словно прочерченными тушью вертикальными полосами. Листья по краям тоже были обведены траурной каймой. Но когда Синь очистил ножом землю у подножия дерева, там оказалось с пяток крупных, вероятно, граммов по триста-четыреста, бугристых клубней, похожих на сахарную свеклу.

— Да из них обед можно приготовить,— воскликнул Дьяков, рассматривая находку.

— «Монг-нгыа»,—повторил Лок,— копыто лошади.

И правда, эти, казавшиеся сначала бесформенными, клубни напоминали по форме лошадиное копыто.

— Только кушать его сразу нельзя. Сырое «монг-нгыа» очень ядовитое, как маниок. Его сначала надо хорошо очистить от шкурки, залить водой и ждать 5—6 часов. Когда весь яд уйдет в воду, ее надо вылить и залить свежую. Потом два часа варить, и тогда можно кушать, не опасаясь. Очень похоже на вашу русскую картошку, только немножко сладкий. Я, правда, сам никогда не ел,— честно признался Лок,— но Синь говорит, что очень вкусно.

Шалеев сфотографировал растение, затем аккуратно, чтобы не повредить кожуру, выкопал два небольших клубня, срезал веточку с листьями и упрятал свои трофеи в рюкзак.

Еще не успели покончить с этим «даром природы», как Синь нашел следующий, не менее экзотический. Он раздвинул ветви дерева, свисавшие над тропой, и потянул за ствол лиану с крупными, словно вырезанными из плотной бумаги трехпалыми листьями.

— «Дай-хай»,— коротко сказал он, держа в руках похожий на яблоко, но гораздо больший по размеру коричне-во-зеленый шар.

8