Вокруг света 1990-07, страница 39

Собеседник поморщился.

— Не думаю, чтобы саудовцы скоро встали к станку. К этому нас может вынудить только острая нужда. Что же касается прислуги, то она никогда не будет саудовской. Поймите, у нас своя шкала социальных ценностей. Уборка чужих постелей в гостиницах или мытье посуды в ресторанах не наше дело.

Что же, сказано вполне откровенно и совершенно ясно. Только надо внести одно уточнение: относится все это лишь к мужчинам.

МИНИ-ЮБКА И АБАТ

Когда знакомишься с Эр-Риядом, то поначалу кажется, что город населен одними мужчинами. Пешеходы на улицах, за исключением торговых кварталов в центре, вообще редкость, а женщин и подавно не видно. Иной раз их можно заметить в автомашинах, но только в качестве пассажирок. Самим водить машины им запрещено, и, как нам рассказывали, этот запрет осмеливаются нарушать лишь бедуинки, садящиеся время от времени за руль своих грузовичков.

Саудовская Аравия — родина ислама, и религиозные традиции соблюдаются здесь весьма скрупулезно. По канонам же ислама женщина — существо «второго сорта», она должна быть отделена от посторонних мужчин и в быту, и в общественных местах. Начало свое «половая сегрегация» берет в мечетях, где женщинам запрещено молиться вместе с мужчинами.

Неравноправное положение женщин и мужчин в том или ином виде существует в любом исламском обществе. Но там, где процесс капиталистического развития заходит сравнительно далеко, женщины чувствуют себя свободнее. В Египте, например, чадра — большая редкость. Многие женщины, особенно образованная молодежь, вообще одеты по-европейски. Они одни ходят по городу, а в парках и у пирамид случалось наблюдать и парочки влюбленных. Вопрос о том, соблюдать или нет хотя бы внешние атрибуты мусульманских традиций, решается там каждой женщиной самостоятельно.

Иное дело Саудовская Аравия. В столице все без исключения женщины, в том числе и европейки, носят длинную, до пят, черную накидку — абат. Без отца, мужа или брата выйти на улицу немыслимо. На некоторых магазинах мы видели надписи: «Только для мужчин». В таких, да и в «общих» магазинах женщин-продавщиц вы не встретите. Они могут работать лишь там, куда запрещен вход мужчинам. В общественных местах есть специальные отделения для мужчин и для женщин или особые мужские и женские дни. Так обстоит, например, дело в университетской библиотеке, а также в музеях и на выставках. В автобусах для женщин отгорожена третья часть салона, куда ведет отдельный вход. В поездку по стране мы отправились вместе со съемочной группой телевидения ГДР, в которой была одна женщина. Из-за этого в ресторанах нам приходилось садиться в специальные семейные отсеки. В городе Хобар мы не смогли попасть в местный парк, потому что в этот вечер он был открыт только для семейного посещения.

Впрочем, сказанное относится в

первую очередь к саудовской столице. На восточном побережье, а также в Джидде женщины чувствуют себя несколько раскованнее. Там, по крайней мере, мы встречали иностранок с открытым лицом, реже — в платьях и даже в джинсах.

Поскольку преподаватели университетов и колледжей — мужчины, а женщинам на занятиях необходимо открывать лицо, на помощь призвана техника. Именно для этого в университете Эр-Рияда создана своя телестудия. Сидящий в ней преподаватель проводит занятия для студенток. На столе перед каждой из них — телемонитор и телефон. Если по ходу лекции возникает вопрос, девушка поднимает трубку и задает его преподавателю.

Естественно, поступая в университет, девушки рассчитывают на то, что полученные ими знания когда-нибудь будут применены на практике. Действительно, работающих женщин становится все больше. Но при строгом соблюдении одного условия: в служебном помещении вместе с ними не должны находиться мужчины. В стране даже созданы специальные «женские» банки. Их клиентами, как и сотрудниками, могут быть лишь представительницы «слабого пола».

Ну а женщины-врачи или медсестры? Могут ли они работать в мужских отделениях больниц? Этот вопрос мы задали директору специализированного медицинского центра имени короля Фейсала в Эр-Рияде доктору Фахду Абдель Джаббару.

— Согласно учению ислама в чрезвычайных ситуациях это допустимо,— ответил он.— А болезнь как раз и является таковой.

Да, XX век понемногу берет свое даже в стране пуритан-ваххабитов. Без привлечения женщин к общественно полезному труду решить поставленные королевством экономические и социальные задачи уже невозможно. Вот почему под абатом молодые саудовки обязательно носят обычные юбки.

САМОВАР ОТ ЭМИРА

...К исходу дня караван подошел к колодцу. Погонщики развьючили верблюдов, установили шатер, запалили костерок. Но отдыхать рано — надо сначала напоить животных, да и самим запастись водой для следующего перехода по пустыне. И вот уже трое мужчин тянут за веревку из колодца тяжелый бурдюк, а затем переливают воду в широкий кожаный чан. Старший погонщик условными криками сзывает верблюдов. Они подходят не торопясь, с достоинством, как это и подобает хозяевам пустыни. Лишь бурый верблюжонок летит стремглав, позабыв все правила хорошего тона. Жадно лакает воду...

Этой сценой у колодца открывается экспозиция национального фестиваля фольклора и культуры. Вот уже пять лет подряд он проводится по весне в

Джанадрии, километрах в пятидесяти от Эр-Рияда. Здесь же и книжная выставка, и выставка изобразительного искусства, концерты фольклорных коллективов, спектакли, вечера поэзии. По традиции фестиваль открывают верблюжьими бегами. На них присутствует король, он же вручает награды победителям. Событие это собирает десятки тысяч людей. Ну а в будние дни наибольшее внимание привлекают в Джанадрии выставка традиционного национального быта и базар ремесленников, расположенный в глинобитной крепости с башенками, специально построенный к фестивалю. Особенно много здесь школьников. Их привозят на экскурсию из Эр-Рияда автобусами. Практически никто из столичных детей, как можно было понять по их вопросам к старшим, не имеет ни малейшего представления о традиционных занятиях саудовцев и национальных особенностях их быта. Для них это — давно прошедшие времена. А между тем большинство ремесленников, принимающих участие в фестивале, обучались своему искусству лет 25— 30 назад — в ту пору, когда они были основными поставщиками товаров на внутренний рынок.

Привлек наше внимание и дом из необожженной глины, какой строят в западном районе королевства, Хид-жазе. Обычно в нем три-четыре этажа, но здесь ограничились одним — гостевым. Через небольшую прихожую вы попадаете во внутренний дворик с пальмой посередине. В самом маленьком помещении справа — колодец. За ним — малая приемная. На покрытом коврами полу — невысокий круглый столик. Здесь же очаг, возле него кофейники и чашки. Сидят и хозяин, и гости на подушках, обло-котясь на валики — точно так же, как сидели и мы в доме принца Абдаллы. С другой стороны дома — большая гостиная. Первое, что бросилось в глаза,— самовар на столе. Неужели русский? Подошли поближе — точно. «Василий Павлович Баташов в Туле»,— гласила надпись на медном боку. Над ней — медали международных и национальных выставок. Последняя датирована 1908 годом. Но еще больше удивила надпись под диковинным экспонатом — «самовар» — арабской вязью. Значит, не только арабские слова, такие, как «шахматы» или «алкоголь», вошли в русский язык, но и русские заимствованы арабским.

Осматривая крепость, мы набрели на павильон, рассказывающий о северных районах страны. В глубине его горел очаг, несколько стариков, расположившись на покрытой ковром каменной скамье, неторопливо потягивали кофе. У очага хозяйничали двое молодых ребят. Завидев нас, по-английски пригласили войти, а когда мы ответили по-арабски, то усадили рядом со стариками, поднесли вяленые финики и угостили саудовским кофе и свежими лепешками с финиковым джемом.

37