Вокруг света 1991-04, страница 37
датчик, как положено по инструкции, и двинулся в направлении квадрата. Цифра «57400» (состояние магнитного поля Земли в этом районе земного шара) колебалась где-то в пределах десятых и была равна тем замерам, которые показывал стационарный магнитометр, установленный на берегу. — Ну, как твоя машина? — поинтересовался Дэвид, когда я вернулся. — Никаких отклонений. Вы спросите: как же можно найти самолет, изготовленный из алюминия, если алюминий не имеет- магнитного поля? Но самолет Леваневского был четырехмоторный, и от него должны были остаться части из черного металла — например, те же моторы, которые имеют приличную массу. Весь расчет участников экспедиции был основан на том, чтобы зафиксировать моторы, К примеру, если среднее магнитное состояние земной коры составляет «57400» нонате-сла, то над мотором Н-209 электронное табло выдало бы цифру «57600» или даже «57700». На следующее утро мы договорились о распорядке каждого дня: 6.30 — подъем, 7.30 — выезд на море; завтракаем в рабочей столовой индустриального центра (она, кстати, напоминает хороший московский ресторан), обедаем на льду, ужинаем в столовой Купарука. Курильчик объявил всем участникам экспедиции: — Есть в этой столовой вы можете сколько пожелаете и можете набить пакеты ленчем, чтобы перекусить днем. Потом добавил, что фирма АРКО оплатила наше пребывание и «шведский стол» из расчета 200 долларов на человека в сутки. Я предложил Курильчику разбить лагерь на берегу моря или поставить палатку на льду и жить в автономном режиме: мы сэкономили бы чужие деньги, а главное — время, которое уходит на дорогу. Но Уолтер дал понять, что этот вариант неудобен, поскольку нефтяная компания уплатила за наше пребывание в Купа-руке вперед. Сегодня, как и вчера, наши главнокомандующие Уолтер Курильчик и Роджер Беккер остались с рацией на берегу. Мы же (хотя на календаре 13-е, несчастливое число") без происшествий добрались до загадочного квадрата, в котором, по аляскинской версии, погиб экипаж Н-209. Теперь я понял: если отсюда видны береговые радары американской ПВО, то уж громадину Н-209 эскимосы, живущие на мысе Оликток, в самом деле могли наблюдать. И даже слышать шум четырехмоторного лайнера. Но почему же тогда Леваневский не смог дотянуть до острова Тэтис или не сел на песчаную косу острова Спай? Оба эти острова видны и без бинокля, впаянные в черный контур, как бы завершающий горизонт. Значит, если Ле ваневский погиб здесь, его самолет стал разваливаться уже в воздухе. Энджу Гудлайф, двадцатитрехлетний студент университета из Фер-бенкса, объявил, что до «квадрата Леваневского» осталось пятнадцать метров. Энджу работает со спутниковой навигационной системой, и его прибор определяет место нахождения датчика с точностью до... двух сантиметров. Энджу Гудлайф — полная противоположность Денису. Он меланхоличен, хорошо образован. Дэвид Стоун как-то сказал про Энджу, что он перспективный студент: «Наверное, потому что он не американец, а англичанин». Энджу выскочил из вездехода и наметил начало отсчета лыжной палкой. Боб Роберт продолжал вести «форд», слегка замедлив скорость и направляя его по тому курсу, за которым очень внимательно наблюдал Дэвид. Курс вездехода четко вычерчивался на экране компьютера. В этот день мы сделали пять ходок по стороне «квадрата Леваневского», обследовав таким образом прямоугольник шириной 100—120 метров и длиной в десять морских миль. Вечером, вернувшись в Купа-рук уставшие и с трясущимися от вездеходной болтанки руками, дискутировали над картой поиска. Тем временем профессор Стоун и студент Гудлайф «выжимали» из компьютера информацию, полученную днем на льду моря. Графики и столбцы цифр показывали, что никаких магнитных аномалий в обследованном районе нет. Курильчик начал нервничать. Ему хотелось успеха прямо сейчас, а не завтра или послезавтра. Ему хотелось успеха с минимальными финансовыми и временными затратами. И все тут. 14 апреля, обсудив план работы, мы выехали на вездеходе чуть северо-западнее, чтобы «прочесать» галсами еще одну часть квадрата. И вновь неудача. Боб наехал на торос. На ремонт саней ушел час с небольшим. Мы с Женей решили отсоединиться от экспедиции и проверить те крестики на его карте, что расположены примерно в 3—5 милях от северной оконечности квадрата. Я пристегнул свой магнитометр к груди, установил датчик и двинулся по направлению к Северному полюсу. У Жени карта. С нами поплелся по собственному желанию долговязый и несколько , наивный вундеркинд Энджу Гудлайф. По хорошему незапорошенному льду мы шли с час. Все это время, бряцая ракетницей и прочей военной атрибутикой, нас на снегоходе сопровождал Денис Лонг. Он то объезжал нас, то возвращался, мигая противотуман-ными фарами. Потом «лафа» для Дениса кончилась. Кончилась она и для нас — утопая в снегу по колено, а то и по пояс, мы не раз пожалели, что не взяли с собой лыж. Денису Лонгу пришлось вернуться, а мы, теперь уже втроем, продолжили путь. Начались огромные торосы, высотой в два-три метра. Они возвышались частоколом. Видимо, в этом месте начинался океан, и торосы появились вследствие подвижки и ломки дрейфующего льда. С грустью вспоминал я паковый лед, по которому можно было мчаться на снегоходе. «Хорошо,— думаю,— Гудлайфу и Ко-ноплеву. Они-то налегке». Мой же магнитометр с датчиком, весящими около десяти килограммов, превратились в многопудовую ношу. Я постоянно проваливался по пояс и падал. Вот это и есть Арктика, трижды проклятая и четырежды воспетая... Изрядно отстав от Жени и Энджу, я упал в жгучий снег и стал его есть, чтобы утолить жажду. Силуэты Гудлайфа и Коноплева начали растворяться в белом ледовом пространстве. Я крикнул, чтобы подождали. Догнав, предложил Жене возвращаться к вездеходу. Уже начинался вечер, а до мифических точек, отмеченных экстрасенсами, было еще мили четыре, к тому же мы жутко устали. Был ли смысл ночевать в снегу без оружия, без спальных мешков и спичек? Женя со мной быстро согласился и добавил: — Ты был прав, лагерь следовало разбить прямо в океане и жить в палатках, а не жевать в Купаруке ананасы. На обратном пути Гудлайф подвернул ногу и потерял рукавицу. У Энджу интересная фамилия. В переводе с английского она означает «хорошая жизнь». Но сегодня ему не повезло, и мы назвали его «Бедлайф». В индустриальный центр Купарук возвращались злые и молчаливые. Вездеход без нас сделал немало галсов, но компьютерные распечатки профессора Стоуна опять не показали металл, имеющий магнитное поле. 15 апреля, в воскресенье, Курильчик объявил уик-энд. Зачем этот отдых — непонятно. Мы пытались возразить, ведь и вездеход, и горючее — наше, и мы своей работой никого не обременим. Увы, у американцев свои привычки, которыми они не могут поступиться. Уик-энд — это святое. Даже тот аргумент, что мы бездарно проедим сегодня, во время дурацкого бездействия, 200 долларов, для Ку-рильчика не был убедителен. А время? За световой день можно прочесать значительную площадь... — Нет,— упорствовал Курильчик.— Сегодня отдыхаем, а Боб и Денис будут готовить вездеход. Роджер Беккер, как всегда, вежливо улыбнулся, дав мне понять, что отдых есть отдых. Денис Лонг сказал: — Не горюй, сегодня мы с тобой сыграем в американский бильярд. На следующий день экспедиционный вездеход вновь двинул, я по направлению к Северному полюсу — продолжать поиски при помощи стационарных магнитометров. Погода в 3* 35 |
