Вокруг света 1993-08, страница 7

ководил этой командой Робин, настоящий гений в покорении стремнин, обладающий непревзойденными способностями проводить танцующий плот по самым ужасным потокам.

Русло реки, которое преодолевали в этот день, было узким и изобиловало мелководьями и наносами. Плоты часто скребли по скалистому дну, иногда застревая так, что с трудом удавалось освободить их. Около трех часов дня в Колку, вспенивая воду, с ревом ворвался поток реки Мамакочи. Но этот «великолепный волчок», по выражению Яцека, удалось благополучно проскочить, и плоты вышли на воду, напоминающую хрусталь с зеленоватым отливом.

Группа разбила первый лагерь на белом песчаном берегу, овеваемом теплым ветерком. В сумерках скользили летучие мыши. Тод и Робин поймали две большие форели и сварили их с рисом и красным перцем, пока Петр и Джованни развешивали на скальной стене над лагерем три флага —польский, перуанский и американский. Когда Джо Кэйн прилег после ужина, ему на грудь шлепнулась толстая жаба, что было истолковано как доброе предзнаменование.

В этом месте слияния рек еще можно было выбраться наверх из каньона, но ниже по течению дорога лежала только вперед.

День второй

Путешественники знали, что ниже Мамакочи Колка начинает «играть», и в это утро, час спустя после рассвета, они, волнуясь, ожидали появления первого порога четвертого класса, или «желоба», как называли его поляки. Четвертый класс означает «технический» порог, который требует очень умелой гребли. Пятый класс — порог, предельно трудный для прохода. В общем Колка, изобилующая порогами четвертого и пятого класса, почти не дающими надежды на спасение, считается потоком шестого класса сложности.

Однако река пока еще не вызывала страха. Может быть, потому, что была прекрасна. Правда, это была какая-то хаотичная красота, ломкая и непостоянная: в ней чувствовалось неминуемое разрушение. Дно, казалось, заминировано валунами с острыми, как ножи, краями; многотонные глыбы песчаника громоздились на остроконечных пиках скал...

Вскоре послышался низкий гул. Точнее, он почувствовался. Вибрация реки передалась через резиновую оболочку плотов сидевшим на них людям. Во избежание неожиданностей каяки и плоты вытащили на берег, и группа двинулась вдоль потока по берегу, оскальзываясь и царапая ноги на скалах. Через некоторое время обнаружилось, что река уходит в узкий скальный желоб. Она неслась между валунов размером с дом, а затем срывалась в «дыру» — дикий водоворот вспененной воды.

Прежде всего надо было выбрать ру

беж для начала атаки. Петр предложил: сначала надо миновать «вот эту большую скалу», затем взять влево, круто влево, потом вправо, а там уже — без проблем!

Но весь план рухнул, когда дно одного из плотов было пропорото. Никто не заметил похожую на лезвие бритвы скалу, подходившую прямо к поверхности воды. Джо почувствовал толчок в ногу, когда плот вылетел на стремнину и ударился обо что-то твердое; затем раздался звук, похожий на рев стартующей ракеты, и сидевшие на плоту взлетели в воздух. Кэйн упал всего в нескольких дюймах от брызжущей водой разверстой пасти, которая, казалось, готова была поглотить его.

В следующий момент он каким-то образом оказался верхом на Джонни, и их всех накрыла река. Плот перевернуло набок, и под крики Петра «Вверх! Вверх!» потерпевшие крушение вскарабкались на его верхний край, чтобы выровнять свое плавсредство. Плот тут же рванулся вперед. Неожиданно течение замедлилось, и путешественники, истерично хохоча, поплыли по спокойной воде.

Несколько часов спустя был разбит второй лагерь, и царившее вокруг него спокойствие нарушал только писк ласточек.

День четвертый

Петр считал, что река сильно изменилась с 1981 года, и путешественники не могли точно определить, в каком месте они находятся. В предыдущий день Петр заявил, что широкий изгиб — это место старого лагеря, Сай-лент Лейк, но на самом деле его прошли только на следующий день.

В дальнейшем ситуация осложнилась тем, что половину команды поразил какой-то кишечный вирус, ограничивший ее рацион. День за днем продолжалась тяжелая работа, в холоде и сырости, пожиравшая калории, которые удавалось восполнить только за обедом. Завтраки же были не очень питательны: как правило, пара ломтиков салями, пара кусков черствого хлеба, горсть изюма и брикет компота.

Продвигаясь вниз по реке, путешественники заметили, что скалы изменили свой облик: стало меньше песчаника, больше известняка, появился гранит. Каньон сузился.

... На одном из валунов возвышался Джером со страховочным канатом в руке. Лидер группы, он излучал уве-ренность.Его жена, Морна, была олицетворением воодушевления. Эта хрупкая, но сильная и опытная женщина без опаски направлялась в самое сердце стремнины. Половина команды была по уши влюблена в нее.

Третьим через перекаты обычно шел Дуилио. Поселившись в Перу, где мало своих каякеров, он сам учился ходить на каяках, которые поляки оставили его семье после первого плавания. Техника его гребли была далека от совершенства: он тратил на борьбу с рекой слишком много сил, и там, где Джером делал два гребка, ему прихо

дилось делать десять. Однако и он кричал от восторга после прохода каждого переката, и его веселье было заразительно.

Анджей, как правило, шел четвертым. То, что он однажды побывал на Колке, внушало уважение, но ему уже было тридцать семь лет, и он ходил на каяке только один раз. Он с волнением ожидал встречи с Репараз, где с ним произошла неприятная история: Анджей попал в ловушку и вынужден был выбираться из лодки на берег по воде.

Плоты прошли, задев валун по касательной, полуразвернулись, и поток ударил им в борт. Лобовой ветер развернул плоты влево, и их вынесло в щель. Чтобы не поддаться панике, Джо Кэйн сосредоточился на гребле. Под руководством Петра плоты выровняли и направили в поток, удачно проскочив под ударами волн узкое место, счастливые, мокрые, как утки.

В этот день они одолели всего одну милю; оставалось еще сорок.

День шестой

В течение двух дней группа, сражаясь с потоком, с трудом преодолела восемь крупных перекатов, и в это утро встала пораньше. Все устали, и продолжение гонки представлялось безрассудством. Разведка, спустившаяся вниз по течению, обнаружила три идущих один за другим головоломных переката.

Лагерь разбили в сотне ярдов выше первого из перекатов — Каноандес. Он был назван так поляками во время их первой экспедиции. Перекат падал по крайней мере на двадцать футов и представлял собой два разбивающихся о камни водопада.

Во время обеда по дальней стене скатился валун с грохотом, похожим на взрыв. На лагерь опустилось пыльное облако, приправившее приготовленных на обед цыплят «по-королевски» вместо специй песком.

...Группа вышла на середину потока. Стены по сторонам были так высоки, что по временам, казалось, смыкались над головами. Их высота достигала максимума — четырнадцать тысяч триста футов по вертикали.

Последние лучи солнца скользнули по верхушкам скальных бастионов около пяти часов; к семи в каньоне было абсолютно темно.

Пройти Каноандес так, как планировалось, не удалось.

День седьмой

Плоты шли по перекатам, практически не поддаваясь контролю, их швыряло в разные стороны, и они то и дело зарывались носами в воду. Они взбрыкивали, как необъезженные кони, заставляя сидящих впереди то и дело вскакивать на ноги. Во время одного из таких «взбрыков» плот буквально вырвало из-под ног Джо Кэйна, и он кувыркнулся в воду.

Он приложил все силы, чтобы плыть некоторое время под водой —

5