Вокруг света 1994-05, страница 59

течению по возможности, до встречи с основными силами экспедиции.

Фернандо в один из дней получил задание провести разведку местности. Для этого во главе небольшой группки надежных кавалеристов ему надлежало добраться до устья Рио-Магдалены и выяснить некоторые обстоятельства и возможности выполнения намеченного плана. Хотя южнее Санта-Марты местность уже колонизирована, но что происходило дальше на пути к реке, было неясно.

Однажды утром, когда солнце еще освещало только отдельные снежные вершины Сьерры, разведчики отправились в путь. Фернандо взял с собой Мануэля. Кроме того, его сопровождали индеец, работавший на конезаводе сеньора де Авила, и пять лучших конников из его сотни. Отряд поскакал от города в южном направлении. Холодный ветер, дувший с севера и подгонявший наездников, ничуть не портил настроения.

Они ехали вплотную вдоль берега. Справа от них шумело море, непрерывно нагонявшее волны на берег, они достигали иной раз копыт лошадей. Пальмы клонились от ветра, как громадные плети, а их густые разлохматившиеся кроны раскачивались, как широкие женские юбки с бахромой. Обрывистые, невысокие холмы местами подступали к самой воде, и тогда лошади с большим трудом преодолевали рыхлую песчаную дорогу, но к исходу первого часа всадники добрались до жалкой, грязной деревушки Гайры.

Орава детишек попряталась между хижинами, издали завидев скачущих всадников; старая индианка с перепугу перекрестилась, когда шумная кавалькада проскакала по деревенской улице, подняв пыль столбом.

Наездники смеялись, очарованные буйством зелени, моря и ветра. Разведка напоминала легкую прогулку. Деревня с тростниковыми хижинами и бамбуковыми плетнями осталась позади. Опять вокруг холмы, песок и пальмы. Постепенно скорость продвижения уменьшилась. Сравнительно невысокий колючий кустарник вокруг заставлял всадников прижиматься к самому морю, а прибрежный песок — переходить на шаг.

— Мануэль, старый друг по корабельному чреву, как путешествие? —Фернандо впервые видел своего товарища таким довольным.

— Можно так скакать до края света, лейтенант, — отвечал, усмехаясь, арагонец. Такой кобылы, как эта, — он хлопнул по крупу лошади, — подо мной никогда еще не было.

— Разве это не счастье — оказаться здесь после нашего полного неопределенностей заточения в трюме корабля? — И Фернандо положил руку на плечо своему спутнику.

Мануэль улыбнулся в ответ и высказался довольно цинично:

— Я думаю, что большое счастье еще впереди, лейтенант. Нынче мы в разведке, а скоро отправимся за сокровищами язычников. Вот если зазвенит золото в седельной сумке, тогда будет полное счастье. И я тоже стану командиром кавалерийского отряда, как вы. — Закончив свою тираду, Мануэль бросил на Фернандо косой взгляд, наблюдая эффект, произведенный последними его словами. Но лейтенант только беспечно рассмеялся.

— Смотрите, что там такое? — вдруг воскликнул один из всадников, указывая кнутом вперед. Они увидели одинокого индейца, спешащего спрятаться в кустах при внезапно появившихся всадниках. Кавалькада остановилась, окружив индейца, бывшего в сильном смятении и испуге. Фернандо в нем мгновенно узнал по внешнему виду и одежде чибча.

— Си ипсуа м-пкики? — спросил его Фернандо. — Что ты здесь делаешь?

Человек очень удивился, что испанец заговорил с ним на его родном языке.

— Це биа скуа, — ответил он смущенно. — Я собираю листья.

— Ты индеец муиска, — возразил лейтенант, — а муиски живут далеко в горах. А где твоя корзина? Ты, наверно, лазутчик, говори правду!

— Хикха нца, нет, я не лазутчик, — ответил неуверенно индеец. Чувствовалось, что он был очень испуган, о чем свидетельствовали его бегающие глаза и совершенная растерянность.

— Ты послан к Чиме, — продолжал Фернандо, — я знаю. Что ты ему должен сообщить?

Чибча упал ничком перед лошадью Фернандо. Он дрожал всем телом, ибо, по его мнению, передним был великий белый колдун, с легкостью проникающий в сердца и души людей. Разве можно обмануть такого?

— Я в твоей власти, — прохрипел он, — ты знаешь все.

— Ну, так говори же!

— Чима должен оставаться при белом человеке и продолжать ему служить, а Гуахагуи должен вернуться еще до новой луны.

— Кто дал такое распоряжение?

— Саквесаксигуа, кацик Чиа.

Всадники, сопровождавшие Фернандо, ничего не поняли. Они с изумлением смотрели на своего лейтенанта и распластавшегося у его ног индейца. Особенно они были удивлены тем, как легко и свободно их лейтенант вел разговор на языке туземцев.

Все же они, оказывается, шпионы, пронзило сознание Фернандо. Их специально направили к нам, как разведчиков, а я взял их в слуги и вел себя, как с добрыми друзьями. Я крестный Чима, я его обучил испанскому, а он меня — языку чибча. К тому же Чима спокойный, порядочный, прилежный человек, и он мне дорог. Я не мог бы желать лучшего слуги. Разве он может быть шпионом? Неужели я пригрел змею на своей груди? Нет, не может быть!

Но ведь этот индеец его связной, рассуждал далее Фернандо, и те, другие, тоже были лазутчиками, посланными тем же вождем — кациком. Без сомнения, так! Неужели Чима так искусно притворялся и лицемерил, изображая преданность и дружеские чувства? Возможно ли, чтобы за такой открытостью чувств скрывались зловещие помыслы?

Чима! Что ж, в глазах своих соотечественников он, безусловно, герой. Конечно, эти люди уже давно догадывались, что скоро к ним нагрянут испанцы. Они, естественно, были очень этим обеспокоены и послали своих лазутчиков. Их можно понять. Почему-то мне их искренне жаль, думал Фернандо, может быть, потому, что я благодаря Чиме узнал их язык и во многом стал понимать их?

— Эй, лейтенант! — воскликнул Мануэль. — Что будем с индейцем делать? Мы что, здесь зимовать будем?

— Он принял нас за Богов, — солгал лейтенант, — он думает, что мы с нашими конями одно существо, не смешно ли!

— Так думают все индейцы, не видевшие никогда всадников, — заметил один из солдат, — это неудивительно.

— Ма муй фа, — сказал Фернандо лазутчику. — Уходи и скажи Чиме, что ты должен был ему сказать, ты свободен. Но подожди, я еще хочу знать о Чиме вот что. Он на самом деле торговец солью?

— Нет, — ответил индеец удивленно, поднимаясь на ноги. Он, безусловно, был очень обескуражен, что так легко отделался. — Чима — принц, племянник вождя ципы.

— Иди, — приказал Фернандо, — и не разговаривай ни с кем, если тебе дорога жизнь!

Чибча убежал, не чувствуя ног от счастья. Это первая встреча с белым человеком показалась ему настоящим чудом.

Всадники продолжали свой путь на юг, но радость поездки бесследно исчезла.

Принц народа чибча — шпион и мой слуга! Поэтому Гуахагуи и разрешили возвратиться. Ему не положено быть наравне с принцем, он подчиненный, сопровождающий, необходимость его присутствия отпала, и его отзывают. Чима должен остаться, продолжать наблюдать за войском конкистадоров, изучать его силы и вооружение, узнать заранее возможный путь экспедиции и обо всем сообщить индейскому вождю-ципе в Фунцу.

Что же может произойти потом? Если они по неосторожности наткнутся на заранее подготовленную засаду и все погибнут? На каждому шагу в горной стране — у каждой пропасти и в каждом ущелье — возможна гибель конкистадоров в борьбе против индейцев. У них есть двадцатитысячное вооруженное войско, об этом как-то сказал Чима, и Фернандо поверил, ибо индейцу не было никакой нужды говорить неправду. Кроме того, он ведь не утверждал, что торгует солью. Он сообщил лишь, что пришел в Санта-Марту с грузом соли.

Фернандо должен что-нибудь придумать, найти выход из этого положения.

Да! Он выскажет в лицо Чиме все, о чем знает. Расскажет, о чем слышал: о принце, о тайном задании, о посеще

57

I