Вокруг света 1995-02, страница 10

Приземлились мы неподалеку от озера, в крошечном аэропорту с необычным названием — Хэхо. Взлетно-посадочная полоса — неширокая долина, зажатая со всех сторон горами. От Хэхо до Инле рукой подать. На стареньком джипе мы быстро добрались до лодочной пристани.

Итак — Инле. Первого, кого я увидел у берега, был человек, который греб ногой — точнее, веслом, за которое он уцепился правой ногой. Стоит человек на носу лодки — сампана и гребет веслом, ловко удерживая его ногой и помогая одной рукой. Другая рука свободна. А ведь это удобно для рыбаков: можно выбирать снасти и медленно подгребать! Потом довелось мне услышать на озере и еще одно объяснение того, почему укоренилась ножная гребля. Значительную часть своей жизни инта проводит в лодке, нагрузка на нижние конечности очень мала. Поэтому, чтобы дать им поразмяться, и гребут ногами. Что ж, объяснение вполне убедительное.

Когда смотришь на лодки, легко скользящие по водной глади, — а искусно управлять ими учат чуть ли не с трехлетнего возраста — создается впечатление, что сампан как бы продолжение человека, они составляют единое целое.

Инле в переводе с бирманского, по одной из версий, означает — «маленькое озеро» (о других толкованиях названия скажу позднее).

Ну, что ж, мал золотник, да дорог. К тому же Инле не такое уж и маленькое. Расположенное на высоте полутора тысяч метров, озеро в длину простирается на 22 с половиной километра. Ширина его — 6 с лишним километров. Глубина колеблется от 3 с половиной метров в сухой сезон до 6 во время муссона. Не очень глубокие воды Инле хорошо прогреваются, много здесь озерной растительности. Поэтому озеро богато рыбой. Причем встречаются тут и морские виды. Это говорит о том, что в незапамятные времена Инле сообщалось с океаном. Главное занятие инта — рыбная ловля. Рыбак стоит на левой ноге на корме лодки, а правой, так и хочется сказать, держит весло. А руки в это время бросают в воду конусообразную снасть — бамбуковый каркас с накинутой на него сетью. Бросив снасть, рыбак опускает в воду длинный шест, на конце которого несколько металлических крючков. Быстро вращая шестом, рыболов затягивает в то опускаемую, то поднимаемую снасть рыбу, запутывает ее в сетях.

Инле — экзотика не только для иностранцев, но и для самих бирманцев, в частности, для жителей столицы — Янгона. Во время бесед со знакомыми янгонцами об Инле обязательно кто-нибудь рассказывал, не исключая и У Маунг Маунг Ньюнта, о том, что раньше инта якобы своих покойников хоронили не в земле, а опускали в воду в специальных плетеных коробах с отверстиями. Естественно, рыбы обгладывали тела, ос

тавляя одни кости. У бирманцев существует даже пословица: «Люди (то есть инта) едят рыбу, а рыба — людей».

Честно говоря, подобные мрачноватые рассказы вызывали у меня подозрение относительно их достоверности. Попав на Инле, я решил установить истину, что называется, на месте. Добираясь от Хэхо на машине через джунгли по горной живописной дороге до озера, разговорился с одним из попутчиков. Это был средних лет шан (что было понятно по его широким брюкам вместо бирманской юбки) с тюрбаном из полотенца на голове. Он сразу же подтвердил услышанное мною в Янгоне, а для убедительности привел ту же самую пословицу, но только уже на шанском языке. Однако сомнения мои до конца не рассеялись: все-таки, шан — не инта, о жизни озерных жителей он тоже судит со стороны.

Первым инта, с которым я разговорился, оказался хозяином длинной моторной лодки — он предложил покататься по озеру. Он был уже в юбке — лоунчжи, как и бирманцы. Впрочем, как я убедился позднее, инта не чураются и брюк, переняв их у соседей — шанов. Ему-то я и задал вопрос: соответствует ли истине пословица: «Инта едят рыбу, а рыба — людей»? Лодочник засмеялся:

— Конечно, россказни о том, что своих покойников мы опускаем в воду, — выдумки. Наши кладбища — на берегу. А вообще-то, пословица верная. Все в этом мире взаимосвязано, все перетекает из одного в другое, Разве не так? — задал вопрос инта теперь уже мне.

Я согласился с мудрым озерным жителем, осознав, что слишком буквально, поверхностно понял бирман

скую поговорку. (В скобках замечу, что, вернувшись в Янгон, я учинил допрос У Маунг Маунг Ньюнту. Почему же он ввел меня в заблуждение небылицами о покойниках инта? Ему это непростительно — ведь как-никак он прожил на озере несколько лет. Сперва У Маунг Маунг Ньюнт отговаривался тем, что подобный похоронный обычай существовал в глубокой древности, а теперь некоторые инта открещиваются от него, боясь прослыть дикарями. Правда, закончил он свое оправдание довольно необычно: «Ну, и потом, ты же знаешь бирманскую поговорку: «Не приврешь — красиво не скажешь». Наверняка и у русских есть похожая»).

Пришлось согласиться, что есть: «Поле красно рожью, а речь — ложью».

Слова лодочника, как и пословица, лишний раз подчеркивают слияние человека и природы на Инле, цикличность бытия. Жизнь идет здесь по кругу, не делая рывков ни вперед, ни в сторону. Она — как застывшая гладь озера. Движение по кругу проявляется даже в мелочах зачастую случайных.

Так, есть на Инле два довольно крупных городка. Один называется Швеньяун, что можно перевести как «золотое дерево ньяун». Существует и Ньяуншве, то есть «золото дерева ньяун». Почти одно и то же. Да и по своему облику городки ничем не отличаются друг от друга. Выехал из одного и не заметил, как оказался в другом.

ОГОРОД-ПУТЕШЕСТВЕННИК

Бойкая торговля идет прямо с лодок, заваленных капустой, помидорами, красным перцем, кабачками, рыбой. Покупатели тоже подплывают на лодках. Приобрел необходимое, не выходя из лодки — и едешь дальше. Очень удобно. Говорят, что в США есть магазины и кафе, куда посетители заезжают на машинах. На Инле принцип тот же самый.

На плавучие рынки продукцию поставляют с плавучих же огородов. Небольшие плавучие островки, состоящие из кочек и водяных растений жители озера отлавливают и закрепляют длинными шестами у своих домов. Сверху на них накладывают водоросли, ил. Через некоторое время плодородный огород, никогда не испытывающий недостатка во влаге, готов. Можно сажать картошку, помидоры, капусту — цветную и белокочанную, выращивать всякую зелень, цветы.

К огороду Ко Ко Лея мы подплыли, когда он собирал крупные помидоры с высоких стеблей. Гостеприимный хозяин сразу же угостил нас сочными плодами.

— На урожай не жалуюсь, его можно получать несколько раз в год. Вообще, удобная вещь — плавучий огород. Например, разонравилось место или поругался с соседом — вытащил шест из ила и перегнал огород вместе с насаждениями в другое место, которое больше по душе.

8