Вокруг света 1995-02, страница 11

Судя по спокойному, задумчивому тону, с каким огородник произносил «оду инлейскому огороду», вряд ли он когда-либо с кем-нибудь ссорился.

Оживленная торговля дарами Инле идет также на прилегающих к озеру рынках, включая и многолюдные базары Таунджи — столицы Шанской области. Хотя область и называется Шанской, проживает тут настоящее соцветие народностей и племен. Помимо шанов, бирманцев, инта, это палауны, пао, лису, ва, дану, качины, карены, шано-китайцы, падауны и многие другие — npeAj ставители трех языковых семей страны: тибетско-китайской, тайской и мон-кхмерской. Рынок — как раз одно из тех мест, где увидишь все многоцветие племен.

Разноцветные тюрбаны из полотенец венчают головы мужчин и женщин, а среди них бросаются в глаза чалмы, украшенные раковинами. Выпадают из общей пестроты женщины таунйо и пао. Обычно одежда в Мьян-ме яркая, броская, под стать пышной природе тропиков. А вот женщины пао и таунйо носят костюм исключительно черного цвета: и юбку, и кофточку, и жакет. Пао можно встретить и в Янгоне. Они приезжают туда продавать зеленый чай. Смотришь на стройных пао и таунйо и невольно вспоминаешь наших кавказских горянок, также предпочитающих одеяния темных тонов. Базары в селениях по берегам Инле проводят по очереди, по кругу (опять цикличность!), в определенные дни недели. Мы посетили пятничный рынок в Хэхо. Здесь, на базаре, как-то особенно ощущаешь пряный аромат жизни Востока, ее ценность саму по себе. Действительно, что может быть естественнее, извечнее: человек вырастил своими руками урожай, привез его продать, купить для себя необходимое? Помимо сушеной рыбы и всяческих овощей, коих лежат целые горы, в Хэхо продают и буйволов. Десятки, если не сотни, невозмутимых животных заполонили пыльную площадь. Приценился. Дороговато. Меньше, чем за 10 тысяч кьят, не купишь! Как объяснил хозяин одного из буйволов, парень из племени дану, много скотины уходит через недалекую границу в Таиланд. Поэтому и цены держатся высокие. Продавец буйвола оказался не лишенным чувства юмора и предложил мне купить хотя бы тюк рисовой соломы, раз уж на животное не хватает денег...

ПЯТЬ БУДД, ИЛИ МАГИЧЕСКИЕ ЦИФРЫ 5И4

Инта — ревностные буддисты. Но было бы странным, если бы буддизм на озере, где все так необычно, не отличался бы своеобразием. Разумеется, монахи передвигаются на лодках, так как все монастыри и пагоды, естественно, расположены на воде. Относится это и к самой почитаемой, священной пагоде Пхаундо-У. Согласно

буддийскому учению, в нашем мире уже явились четыре Будды, последний из них — Гаутама. Теперь ожидается пришествие пятого Будды - Май-трейи. В Мьянме не так уж часто встретишь пагоды, где на алтаре были бы все пять Будд. Обычно изображают только четьгоех. Поклонение грядущему Будде более характерно для последователей северной ветви буддизма — махаяны (к ним, кстати, относятся и буряты с калмыками), бирманцы же — приверженцы хинаяны, или тхеравады — южного буддизма. Однако в древнем Паганском королевстве, процветавшем на территории Мьянмы в XI—XIII веках, влияние махаяны было сильным. А именно из Патана, как верят инта, и привезли пять изображений Будд. Произошло это в середине XII века, когда в Пагане правил король Алаунг-ситу. По его приказу в столице возвели самый высокий храм Табинью, что означает «мудрость, всеведение Будды». Об этом мне рассказал местный учитель У Аунг Ньейн, хороший знакомый моего янгонского друга У Маунг Маунг Ньюнта. Последний-то и снабдил меня рекомендательным письмом к своему коллеге. Гостеприимный хозяин устроил для нас обед. Нечего и говорить, что основу его составляла рыба во всех видах: и вареная, и жареная, и сушеная. Был и невероятно острый суп из рыбьих голов. Рыбные деликатесы были такими вкусными, что я вспомнил злополучную пословицу о рыбьей голове, которая могла испортить аппетит, лишь после трапезы. Оставалось только махнуть рукой на сомнительные россказни.

Как водится, хозяин, по моей просьбе, попотчевал нас и местными легендами, которые, по-преимуще-ству, тоже посвящены рыбьему царству. Вот одна из них, о том, как возникло озеро Инле в его нынешнем виде.

В стародавние времена здесь было четыре небольших озерца, не сообщавшихся друг с другом. Тогда и гор вокруг них не существовало. В окрестностях озер жило страшное чудовище — Билю, питавшееся исключительно рыбой. Однажды Билю поймал огромную царь-рыбу. Взмолился повелитель рыб, прося о пощаде и обещая взамен каждый день по сто рыб. Чудовище согласилось. Проходили дни и месяцы, царь-рыба исправно направляла дань чудовищу. Рыбы в озерах становилось все меньше и меньше. И настал день, когда рыбный вождь не смог поставить Билю очередную порцию своих подданных. Пришлось плыть и бить челом. Чудовище пришло в ярость: «Не может быть, чтобы рыбные запасы иссякли; ведь каждая рыба мечет более тысячи икринок, из которых появляются мальки!» Царь-рыба смиренно объяснила: «Озера сильно обмелели и не могут вмещать большое количество рыбы». Билю ответил, что воды будет вдоволь; он пророет канал и повернет воды одной из речек. (Вот откуда, оказывается, берет свое начало родословная перебросчиков рек!) У

Аунг Ньейн заметил, что эта речка течет до сих пор и называется она Билю. Благодаря ее водам четыре озера переполнились и слились в одно большое. Теперь рыбы почувствовали себя вольготно и их повелителю стало практически невозможно наловить требуемое чудовищем количество. Рассвирепевший Билю съел царь-рыбу и, чтобы извести остальных обитателей озера, напустил туда вредоносных насекомых. Но злу не удалось восторжествовать. Съеденная царь-рыба перевоплотилась в могущественного духа — ната. Нат не дал рыбам погибнуть и отловил всех насекомых. Их было так много, что их маленькие тела составили целые горы. Они, окаменев, до сих пор возвышаются на западном и восточном берегах Инле.

Меня в этой легенде больше всего привлекло упоминание о четырех озерах. Есть также предание о том, что первоначально на берегах Инле располагалось четыре деревни. Поэтому значение слова «Инле», помимо уже упоминавшегося — «маленькое озеро», истолковывается и как «озеро четырех деревень», или же «состоящее из четырех озер», так как «ле» по-бирмански — это и «маленький», и «четыре». Я о цифрах заговорил к тому, что в последнее время активно развивается новая, но имеющая глубокие исторические корни, наука нумерология. Согласно ей, в основе всех цивилизаций, культур лежат цифры, их соотношения и комбинация, то есть вначале было не слово, а магические числа, в которых закодированы достижения человеческой мысли и духа. Отголоски этих представлений в народном сознании — вера в то, что число 7 — счастливое, а 13, наоборот, приносит несчастье. Если руководствоваться нумерологией, то можно сделать вывод, что для бирманцев главная цифра — четыре. Они поклоняются четырем Буддам, верят в четыре благородные истины буддизма, стремятся следовать четырем добродетелям и так далее. У инта же все сложнее. Как видно из названия озера, четверка для его жителей основополагающа, однако, в их главной святыне — пять изображений Будд...

У Аунг Ньейн прервал мои нумерологические размышления, предложив поехать, вернее, поплыть в пагоду Пхаундо-У, в самое сердце озера. Мы все время шли на ее золотой шпиль. Смотритель пагоды сразу же провел нас к алтарю. Я посмотрел туда, сюда и... ничего не понял. На украшенном цветами и зонтиками из золотой фольги возвышении я увидел пять золотых шаров. А где же Будды? Видя мое затруднение, смотритель пришел на помощь. Из его объяснений я понял, что на протяжении столетий на скульптуры Будд приклеивались тончайшие листочки золота, прикреплялись драгоценные камни — рубины, сапфиры, алмазы, так что теперь они превратились в бесформенные изваяния, можно даже сказать, идолы, на которых десятки килограммов золота. Кажется,