Юный Натуралист 1972-07, страница 52
51 Рис. В. Прокофьева — Верно, за грибами? — весело поинтересовался он. В это время над нами особенно густой звонкой цепью неслись ласточк. Я, заинтригованный странным поведением птиц, не выдержал и спросил старика, куда и зачем это они так спешат. — Эге-ге-е! — протянул он. — Да никак вы у нас здесь впервые! Это же ласточкины ворота! — махнул он в сторону леса рукой. — Вы через них в лес пойдете. Вот и разгадайте птичью загадку, — лукаво усмехнувшись, молвил старик и удалился. Вход в лес начинался неширокой тенистой просекой. Могучие сосны и ели, липы и клены по ее сторонам сплели свои длинные ветви высоко над землей, образуя нарядный зеленый туннель. И только мы вступили в него, как на нас со всех сторон навалились густые тучи комаров и мошек. Именно сюда, в этот темный, сырой от лесной влаги туннель, и мчались быстрые птицы, чтобы сытно пообедать. — Так вот почему эта узкая просека в народе метко названа «ласточкиными воротами»! — обращаясь ко мне, молвил Николай. А. РЫЖОВ РАННИМ УТРОМ Как-то отправился я за грибами. Дойдя до сторожки, решил свернуть вправо — в места, которые знал до мельчайшего кустика. Вдруг из-за сарая лесника взметнулся серый ком. Поднялся птичий гам, кудахтанье кур. Моя собака сделала стойку. Я поднял голову. Над лесом в сторону картофельного поля улетала ворона, что-то держа в лапах. Тузик посмотрел на меня. Я кивнул головой, и он тут же исчез. А через минуту-другую до меня донеслось необычное карканье ворон. Шум нарастал все сильнее и сильнее, перемешивайсь с лаем собаки. Я пошел в ту сторону. Вышел на опушку, вижу, как по полю испуганно скачет ворона, а за ней Тузик, вот-вот схватит ее. Птица неуклюже взлетает, каркают вороны, серой тучей то поднимаясь, то опускаясь на поле. Я замедлил шаги, с интересом наблюдая за развернувшейся борьбой. Защитницы подлетают к Тузику, садятся чуть ли не около головы его, отвлекая от воровки, и отлетают в сторону. Тузик поддался на эту уловку, отвлекся. Ворона, набравшись сил, расправила крылья и взлетела на одинокий куст ракиты. Карканье стихло. Вороны поговорили еще немного на своем птичьем языке, покружились над Тузиком и улетели. Тузик подбежал к раките, сел и тявкнул, будто отдавая приказ слетать. А ворона, держа в клюве цыпленка, раскачивалась, вцепившись в гибкие сучья. Я шел по старой вырубке, будто поросшей молодняком, за которым высилась темно-зеленая стена многоярусного леса. Сияло доброе солнце. Казалось, воздух замер, ни один лист не дрожал, даже осиновый, такой чуткий, и тот был неподвижен. Приложив ухо к земле, можно было уловить еле слышные шорохи растущей травы — вечную несмолкаемую песнь жизни. Вот мелькнули в лесном разнотравье испуганные глаза куропатки, вот пополз муравей с ношей к высокой куче — своей об- |
