Юный Натуралист 1974-06, страница 51

51

торым на наших глазах произошла грустная, поучительная и одновременно смешная история.

Если мы позволяли себе утром понежиться в постели, то у деда Ивана на сей счет был нерушимый порядок. Летом он поднимался строго в четыре часа. Выпускал скотину, птицу и шел на колхозную пасеку, находившуюся рядом с усадьбой, или столярничал под навесом. Султан, покрутившись около хозяина, укладывался на пригретую солнцем скамейку и, прикрыв хвостом нос, погружался в дремоту. Так было и в тот злополучный для него день.

Трудно сказать, какая собачья нужда подняла его с теплой скамейки. То ли лай приятельницы из соседней деревни, то ли горластый петух, то ли еще что. Султан не спеша спрыгнул со своего ложа, изогнул спину, поочередно потянулся передними и задними лапами, сладко, закрыв глаза, зевнул и потрусил на пасеку.

Много раз бывал он здесь. Знал все тропинки и все закуточки. Знал все ульи, но около них никогда не останавливался. Однако на сей раз он изменил своему правилу — подошел вплотную к улью, встал на задние лапы, поскреб леток и решил его обнюхать. Пчелы усмотрели в его действиях грубое нарушение своего суверенитета. Обидчик был наказан немедленно. Тишину раннего утра взорвал отчаянный вопль. Не разбирая дороги, несчастный стремглав вылетел с пасеки. В несколько прыжков пересек двор. На махах преодолел лестницу на второй этаж и с таким лютым видом ворвался в комнату, что дремавшего у печки Филю, как пружинами, подбросило вверх, и он, еле коснувшись скамейки, оказался на печке.

А Султан ничего этого не видел. Сделав круг по комнате, он ринулся с лестницы вниз и скрылся за домом, по дороге учинив переполох среди гревшихся в пыли кур. Сделав три витка вокруг дома, Султан на полном ходу затормозил, уткнулся мордой в землю, схватился передними лапами за нос, взвизгнул, сорвался с места и помчался в лес. Но долго еще раздавались из чащи берущие за душу вопли. Потом все стихло.

Белые июньские ночи скрадывали истинное представление о времени, и, не посмотрев на стенные ходики, нам, новым людям в этом крае, совершенно невозможно было определить, который час. Был поздний вечер. Отправляясь на прогулку к озеру, мы заметили во дворе какое-то оживление. Возле лестницы на второй этаж, где в доме размещались жилые комнаты, сгрудилась вся семья деда Ивана. Рядом стоял, еле держась на ногах, Султан. На что он был похож! Вместо передних

лап какие-то негнущиеся чурки. Распухшую морду совершенно невозможно было узнать. Вместо глаз, таких умных, все понимающих, были лишь узкие щелочки. Уши больше походили на свинячьи. Он не мог сделать ни единого шага по лестнице. Прикоснуться к себе не давал, хватая, хотя и осторожно, зубами за руку.

Вносили его на мешке. Вскоре собака поползла к лестнице. Пришлось великомученика опять погрузить на мешок и вынести во двор, к колодцу.

Утром Султана на месте не оказалось. Он лежал около любимой скамейки и грелся на солнышке, глядя вполглаза на нас, и делал попытку встать и повилять хвостом. Через двое суток после несчастья Султан уже оправдывал поговорку: «На собаке все заживет».

И. Бабкин

БОЕВОЙ КОНЕК

Впервые я увидел его весной. Это был лесной конек — маленькая птица с веселым подвижным хвостиком, как у трясогузки. Ученые и причисляют его к семейству трясогузок, хотя по внешности он скорее похож на жаворонка, только без хохолка и оперение на спине пожелтее, поярче.

Лесная вырубка сияла в утренних лучах солнца. Цвели букетами сиреневые сибирские подснежники, похожие на мохнатые тюльпаны, голубоватая белизна березовой поросли окуталась зеленым пухом первых листьев. Птицы ликовали, и вся поляна пела. Лесной конек участвовал в общем хоре. Совершая свой токовый полет, он заливался песней, словно танцуя в воздухе. Но вот появился еще один, и уже два конька запорхали, закружили над поляной. Это был какой-то песенный танец-импрови-зация во все убыстряющемся темпе. Потом танец перешел в преследование — коньки гонялись один за другим, продолжая звенеть на высоких нотах. Вероятно, это казалось пением только для грубого человеческого уха. В действительности, это было объяснение, своеобразный поединок. И когда один признал себя побежденным в воздушной дуэли и покинул поляну, победитель присел на пенек и запел.

Коньки замечательные певцы, поют они больше в воздухе, танцуя высоко над землей, но Боевой Конек, прогнав соперника, пел на пеньке.

Второй раз я встретился с Боевым Коньком, чуть не наступив на его гнездо, когда проходил по знакомой вырубке. Гнездо было на земле, в ямке под кустом, и 'Бое-