Юный Натуралист 1979-01, страница 27

Лет двадцать назад мне посчастливилось путешествовать по странам Юго-Восточной Азии. Очень хотелось повстречаться с красными волками. Местные охотники много рассказывали мне о неуловимых «диких собаках», «собакоголовых лисицах», «волчьих собаках», так они называли красных волков. В этих рассказах, как часто бывает, было больше небылиц, чем правды. Но проходили дни, недели и месяцы, а красные волки, хотя и были где-то рядом, на глаза не попадались. И вот однажды после бесплодных поисков я с проводником спускался с гор в долину, где был расположен лагерь охотни-ков-зверолововг Нам встретился местный крестьянин с обыкновенным мешком за плечами. В мешке что-то шевелилось. Пока крестьянин и проводник объяснялись на языке, мне совсем непонятном, я присел отдохнуть, но глаз с мешка не сводил. Что там копошится? И вдруг проводник радостно закричал: «Цай-ланза! Цай-ланза!» Как ужаленный, вскочил я на ноги, ведь цай-ланза — местное название красного волка. В мешке действительно находился он, взрослый красный волк со связанными лапами и челюстями. Крестьянин, он был пастух, рассказал, что рано утром стая цай-ланзы голов в 10—12 отбила от отары овцу с ягненком и яростно набросилась на них. Волки появились внезапно. Вначале все перепугались: и пастухи, и сторожевые собаки. А когда люди и собаки бросились на выручку овце, было уже поздно. Волки моментально разорвали ее и с кусками мяса разбежались. А один из них, тот, что теперь находился в мешке, погнался за ягненком, да попал лапой в какую-то ямку и сломал ее. Это и дало возможность догнать хищника и связать. Зная, что в районе происшествия находится группа звероловов, крестьянин шел предложить им свою добычу.

Мешок осторожно развязали, и я впервые увидел живого красного волка. Это была взрослая самка длиной в метр и весом килограммов пятнадцать-восемнадцать, с очень пушистым коричневым хвостом с черной кисточкой на конце. Ярко-рыжая волчица всем своим обликом напоминала крупную лисицу, хотя было в ней и что-то от шакала. Из ушных раковин пленницы торчали пучки белых волос. Лапы словно одеты в белые носочки, белое и брюхо. Вид у волчицы был совсем не грозный, а скорее как у побитой домашней собаки, но она все же пыталась освободиться от пут.

Расспрашивая крестьянина о повадках красных волков, я узнал, что случаи их нападения на отары овец очень редки. Лет двадцать пять пасет он овец, коз и других домашних Животных, но такого разбоя, как сегодня, не припомнит. Видимо, волки были очень голодны, раз осмелились засветло на

пасть на скот. Людей красные волки не трогают. Водятся рядом, в окрестных лесах гор и предгорий. Но видеть хищников приходится редко, а вот голоса слышали. Часто они взвизгивают как домашние собаки, нередко к этим звукам примешивается короткий вой. Во время драк волки издают резкий и громкий отрывистый вой.

Пока мы беседовали, волчица лежала на мешке и слегка поскуливала, поджав под себя сломанную лапу. Зажав морду волчицы петлями и оттянув задние ноги, мы втроем осмотрели лапу. Был явный перелом. В лагерь Рыжку — так я назвал волчицу за яркую шерсть — доставили с большой осторожностью. На поврежденную лапу наложили лубок из коры дерева, плотно забинтовали и поместили пленницу в ящик для перевозки животных. Но перед этим проводник куда-то сбегал и принес стебли неизвестного мне растения. Он уложил их в пустую консервную банку и долго разминал плоским камнем. Потом отжал образовавшийся сок и смочил им повязку. Это он сделал для того, чтобы волчица не лизала и не рвала повязку на лапе. Беловатый сок растения был очень жгучий и го'рький.

Дня три мы жили еще в лагере у подножия высоких гор. По утрам и вечерам до нас доносились голоса красных волков, но Рыжка почему-то не отзывалась. Она отказывалась от пищи и только часто гшла воду.