Юный Натуралист 1979-03, страница 45

43

ПО НАСТУ

Случилось это в марте несколько лет назад. В ту весну глубокий снег в наших лесах стал причиной гибели от бескормицы и наста многих диких животных: кабанов, косуль и даже изюбрей...

Со мной шел напарник Александр, прирожденный следопыт и охотник. Шли обычным маршрутом. Вели по следам учет животных. В одном месте на пологом склоне наткнулись на свежие покопы кабанов, капли крови и след тигра.

— Все ясно, — заметил напарник, — одним поросеночком в стаде стало меньше. Если бы и не на кормежке тигр их застал, все равно по такому снегу далеко им не уйти, — как-то обреченно вздохнул он.

Через некоторое время мы опять наткнулись на чьи-то следы.

— Изюбрь прошел. И уже давно, — заметил Александр. — След почти замело.

Пошли дальше. Даже на лыжах идти было трудно. Километра через два остановились на отдых. Солнце пригревало, и снег местами был мокрым. Слышались голоса повеселевших синиц и цоканье поползня. Где-то не спеша перестукивались дятлы. Вдруг впереди, в ложбинке, я заметил темный предмет, который зашевелился.

«Кабан? Медведь? А может, тигр?» — молнией пронеслись мысли. Невольно потянул с плеча карабин. Александр тоже заметил зверя и напряженно всматривался в распадок. Мы подошли ближе, держа оружие на изготовку. Хорошо рассмотрев зверя, облегченно вздохнули. Я забросил карабин за плечо и приготовил фотоаппарат. Перед нами стоял изюбрь. Вернее, даже не изюбрь еще, а прошлогодний изюбренок. Он смотрел настороженно в нашу сторону и шевелил ушами. Вдруг олень неожиданно запищал. Его жалобный голос был скорее похож на плач.

Мы осторожно приблизились к зверю. Он было пытался прыгнуть в сторону, но тут же увяз в глубоком снегу и со страхом и дрожью стал следить за нами. Мы сняли лыжи, сложили под старым кедром рюкзаки, фотоаппараты, ружья. Подошли к изюбренку, и как-то само собой получилось, что я назвал его Елькой.

— Елька, Елька, — поманил я изюбренка и протянул ему ломоть хлеба. Зверь задрожал от страха еще сильнее и так жалобно пискнул, что холодок пробежал по спине. И огнем обожгла мысль: «А как же не дрогнет рука у тех людей, которые загоняют в наст косуль и молодых изюбрей!»

Мы схватили изюбренка с двух сторон и вынесли на небольшую полянку, которая

видимо, была вытоптана самим же зверем. Он оказался таким худым и легким, что мы поразились.

— Неужели ему не хватает корма? — задумчиво спросил товарищ.

— Думаю, что вполне достаточно. И аралия есть, и прочие кустарники, — сказал я.

— А может, он больной? — предположил снова Саша и тут же добавил: — Что-то непохоже.

Единогласно решили наломать побольше разных веток и принесли их Ельке, а рядом положили куски хлеба. Изюбренок уже успокоился. Он не пытался уйти от нас. Перестал дрожать и стал жевать ветки. Затем лег на снег и как-то тяжело-тя-жело вздохнул. Мы сфотографировались с Елькой на память и пошли своим маршрутом...

На следующий день мысли о Ельке не давали мне покоя, и я решил проведать изюбренка. И хотя до него от зимовья было около десяти километров, по старой лыжне прошел довольно быстро...

Елька был на прежнем месте. Увидев меня, он с трудом приподнялся на ноги и сделал шаг навстречу. Я обрадовался и протянул ему кору аралии, приготовленную еще заранее. Мне было хорошо известно, что изюбри очень любят аралию, хотя стебли у нее довольно колючие.

К моему удивлению, Елька понюхал кору и отвернулся. Тогда я достал хлеб. Олененок не спеша взял его губами и медленно стал жевать. Я присел рядом и внимательно стал следить за действиями животного. В голове теснились всякие мысли, но отгадать причину странного поведения изюбренка не мог. Вдруг в глазах Ельки я увидел слезы. Может, они и раньше были, но только сейчас я их заметил. На душе стало скверно-прескверно. Елька подошел ко мне вплотную, лизнул в нос, лег (опять с тяжким вздохом) и положил 'голову на колени. Дыхание зверя было тяжелым, прерывистым, словно зверь на что-то жаловался или просил чего.

Так, обнявшись с Елькой, я просидел больше часа. Неожиданно мое внимание привлекло какое-то движение сбоку. Повернулся туда, и руки крепче прижали шею Ельки. Прямо на нас неслышными прыжками бежал соболь. Вроде бы и невелик этот хищник, но коварен и зол. Опоздай я на