Юный Натуралист 1983-12, страница 29

27

кал выключателем. Светляки на других ветвях подхватили ритм, и скоро почти все они вспыхивали и гасли одновременно.

За те годы, когда я изучал биолюминесценцию, мне приходилось наблюдать много необычных явлений природы, но зрелище светлякового дерева было гораздо более впечатляющим. Согласно измерениям ученых частота мигания светляков меняется в зависимости от их вида и температуры воздуха. Малаккский птероптих зажигает свой огонек примерно раз в секунду. Глаз человека видит только одну вспышку, на самом же деле насекомое мигает дважды с интервалом в одну тридцатую секунды.

Ученые обнаружили, что только светляки-самцы, живущие на светляковом дереве, производят синхронное свечение. Светляки-самки находятся там же или появляются чуть позже, привлеченные самцами, но их тусклое мерцание не совпадает с ритмическим миганием самцов.

Все светляки относятся к отряду жесткокрылых, или жуков. Правда, существует еще одно насекомое, излучающее свет,— новозеландский светляк, который относится к отряду двукрылых, а приходится родственником наших грибных комариков.

Ученые давно изучают, каким образом определенные клетки и ткани производят соединения, выделяющие свет, как взаимодействуют между собой эти вещества.

Роберт Бойль, впервые начавший проводить лабораторные исследования биолюминесценции, в 1667 году выяснил, что свет светящихся бактерий и грибков гаснет, если организмы лишены кислорода. Рафаэль Дюбуа в 1887 году доказал существование сложного органического вещества, названного им люцифери-ном, которое, чтобы выделить свет, вступает во взаимодействие с ферментом люцифера-зой и кислородом.

Позднее американский физиолог профессор Ньютон Харви посвятил всю свою жизнь изучению выделения света живыми организмами. Он со своими студентами показал, что существует много разновидностей люцифе-ринов и люциферазы,— в сущности, почти для каждого светящегося вида имеется особое вещество и особый фермент. При взаимодействии они подвергаются стремительным изменениям и выделяют энергию в видимой части спектра, но без ощутимого тепла.

Вспоминаю путешествие, которое я совершил много лет тому назад на маленькой рыбацкой шхуне. Море штормило. Мне никогда не забыть зрелища, открывшегося передо мной,— гребень каждой разбивающейся волны пылал. Причиной тому была концентрация в воде светящихся одноклеточных. Обычно их можно обнаружить скорее в прибрежных водах, чем в открытом море, но теперь триллионы этих крошечных блестящих существ объединились и создавали ошеломляющее зрелище сверкающего моря.

Некоторые ученые размышляют о том, какое значение имеет люминесценция для организмов. Эта сложная проблема продолжает ставить в тупик специалистов. В некоторых случаях способность к люминесценции выглядит чисто случайной. Непросто понять, какое значение имеет собственный свет для светящегося морского микроорганизма, кружащегося среди мириад ему подобных существ, или для гриба, сияющего в полной темноте.

Ученые предположили, что глубоководные рыбы используют свои светящиеся органы в качестве своеобразных прожекторов в черных глубинах моря. Но существуют и другие разумные теории, объясняющие функции люминесценции: она, возможно, помогает кося-камцмиб держаться вместе, привлекает добычу,^ЧВпегчает опознавание. До сих пор остается тайной, почему один вид обладает органами, выделяющими свет, а другой, очень близкий к нему, не способен светиться. Ученых интересует и тот факт, что у организмов, обитающих в пресной воде, люминесценция встречается крайне редко.

Однажды я побывал в Новой Зеландии, где поразительные проявления люминесценции привлекают внимание туристов к знаменитым уэйтомским пещерам, находящимся в ста милях к югу от Окленда.

Нас медленно вели по тускло освещенным подземным коридорам.

В какой-то момент мы остановились на площадке, увидев подземное озеро с черной водой,— взгляд терялся в абсолютном мраке. «Взгляните на потолок над водой, когда я выключу свет»,— предложил гид тихим голосом. В тот же момент известняковый потолок над водой вспыхнул сотнями бело-голубых искр — эти искры были личинками новозеландских комариков. Их отражения мягко мерцали в воде. Казалось, что ты видишь небо и над головой, и под ногами.

«А теперь следите за моим фонарем»,— прошептал гид, и узкий луч света пересек потолок, покрытый блестками. Внезапно звездочки исчезли, и стали видны тысячи шелковистых нитей. Поскольку в пещере не было сколько-нибудь ощутимого тока воздуха, то они свисали с потолка прямо вниз, каждая примерно в сорок сантиметров длиной. И на каждую нитку были нанизаны, словно жемчуг, капельки, блестящие в сиянии фонаря. Все вместе эти нити образовывали клейкую завесу, смертельную, как паутина, для мелких насекомых, летящих на огоньки. Из «гнезда» только одной личинки свисало до семидесяти таких нитей-ловушек.

Мне было совершенно необходимо поближе рассмотреть этих насекомых, и я обратился за помощью к Яну Стринджеру, выпускнику факультета биологии университета в Уэйкато (Гамильтон], который несколько лет изучал комарика из рода арахнокампа.

— Многие посетители думают, что такие