Юный Натуралист 1987-10, страница 18

17

Бешеный ритм, в котором он работал, невольно увлекал людей, вихрем закручивал их. Приехав на станцию, он мог поздно вечером созвать совещание, а распуская сотрудников около полуночи, назначить на четыре утра сбор в поле. С восхода солнца, по пояс промокший от росы, вышагивал по делянкам. А на просьбы прервать работу, чтобы передохнуть или хотя бы перекусить, возражал с виноватой улыбкой своей излюбленной поговоркой: «Жизнь коротка — надо спешить».

И ему уступали. Наверное, в первую очередь из-за его обаяния, которое покоряло .сразу — с рукопожатия, с первого слова. Оно шло от его умных, ласковых, всегда блестевших глаз, от своеобразного голоса, от простоты и душевного обращения. И уступали не только подчиненные. Рассказывают, что за границей, приехав на селекционную станцию, он зёдавал ее работникам такой темп, что после его отъезда, бывало, им давали неделю отпуска. , Сотрудники знали об исключительном демократизме Николая Ивановича: он был доступен в любые часы своего бесконечно длинного рабочего дня, всегда находил время поговорить с людьми, никогда не ссылаясь на занятость или просто усталость. Но как руководитель был требователен, умел и поДдержать в трудную минуту, умел и отчитать.

«Жизнь надо делать самим такой, как хочется, радостной, бодрой, прекрасной,— утверждал Николай Иванович,— Когда есть бодрость, смелость, удается то, что не удается обычно, что трудно».

Нередко, перемешивая серьезное с неожиданной шуткой, он как бы давал минутный отдых и себе и окружающим. Но Николай Ива- . нович становился непреклонен, когда аргументы подменяли фразой, окриком, нажимом. «Пойдем на костер, будем гореть, но от убеждений своих не откажемся»,— заявил он, выступая на одной из дискуссий.

В конце 30-х годов в биологической науке

возобладали тенденциозные ультрапрактические воззрения. К руководству пришли люди, которые на словах прокламируя самое революционное и передовое, на деле тащили науку к застою. Их многолетние попытки создать на основе «лысенковской генетики» высокопродуктивные сорта сельскохозяйственных культур и породы животных оказались безуспешными. Это лишь отбросило назад наших селекционеров, причинило немалый урон сельскому хозяйству. В те времена многие выдающиеся ученые нашей страны были оклеветаны, отстранены от работы, заключены в тюрьмы, отправлены в ссылку...

Судьба уготовила Н. И. Вавилову тяжелые испытания, которых он мог бы избежать, отказавшись от своих убеждений. Но он не предал дела, которому посвятил жизнь. Трагическая смерть в заключении настигла его в 1943 году.

Годы все дальше отодвигают время, когда жил и творил Николай Иванович Вавилов. Но почти все сколько-нибудь ценные исследования сегодняшней филогенетики, прикладной ботаники, селекции, растениеводства и у нас в стране, и во всем мире проводятся под непосредственным влиянием его идей.

Во Всесоюзном институте растениеводства, которому присвоено имя академика Н. И. Вавилова, мировая коллекция насчитывает теперь 340 тысяч образцов.

Академия наук СССР учредила премию, а ВАСХНИЛ — медаль имени Н. И. Вавилова за выдающиеся работы в области генетики, селекции, растениеводства.

О Николае Ивановиче с полным правом можно сказать — он знал, что хотел, что хотел — то мог и что мог — сделал. Вавилов один из тех немногих людей, вокруг имени которых потомки слагают легенды.

А. КОЛПАКОВ