Костёр 1960-08, страница 40

Мама объяснила, что летчик — это человек, который умеет управлять самолетом.

— А папа разве не умеет?

Мама сказала, что папа никогда этому не учился и на самолете не летал, и что в России этому учиться негде, а есть несколько летчиков, которые ездили во Францию и там учились летать в специальной школе. Теперь они летают на заграничных самолетах, а на папином не хотят — боятся.

Папа был очень грустный, и мама часто уезжала с ним на аэродром. Дома они много разговаривали по телефону и кого-то убеждали не бояться.

Папа и мама стали даже иногда о чем-то спорить; когда они заспорили при бабушке Соне, бабушка сказала: «Мало ли какие бывают причуды! Вот мой муж любил выращивать белые розы,а вам нравилось строить аэроплан. Это вы еще могли себе позволить,

дроме состоятся полеты на высоту двести» четыреста и шестьсот метров.

На аэродроме было очень много нарядных людей, играла музыка, и летали самолеты.

Только папин самолет не летал.

Его вывели из ангара, и он стоял на самом краю аэродрома. К нему подходили и смотрели на него, и смеялись, потому что он был не такой, как все.

Папа разговаривал с мамой. Сначала они говорили спокойно, а потом стали ссориться, а потом папа о чем-то спросил маму, и мама, должно быть, его простила. Она поцеловала папу в лоб, так же, как нас, когда мы ложимся спать.

Папа покрепче надвинул на голову шляпу и застегнул все пуговицы на пиджаке.

— Куда ты? — спросила сестра Маня.

— Не мешайте папе, девочки, пожелайте ему доброго пути.

но летать на самодельном аэроплане? Подумайте о своих бедных детях!»

Мы с сестрой очень удивились, мама стала

совсем печальная, а папа задумался.

* *

Однажды утром папа и мама опять взяли нас на аэродром.

От вокзала не пошли пешком, потому что очень торопились.

— Это что же, театр новый открылся, что ли? — спросил извозчик. — Которых седоков везу сегодня на поле.

Папа объяснил, что из-за границы прибыло несколько самолетов и сегодня на аэро-

Папа побежал к самолету, по дороге он оглянулся и покивал нам и маме.

Издали было видно, как он, добежав до самолета, стал разговаривать с какими-то людьми в шапках с наушниками. Все чужие отошли, и папа^залез на сидение, а откуда-то взявшийся Михаил Васильевич начал вертеть винт на носу самолета.

Мама побледнела и сказала, что Михаил Васильевич заводит двигатель, и папа сейчас полетит.

— Но ведь он не умеет!—закричала я. — Он никогда не летал!

■— Для всего был когда-нибудь первый раз, — ответила мама и очень крепко взяла нас за руки.

39