Костёр 1968-05, страница 13

Николай Buy поз

ПОВЕСТЬ

II роба

Рисунки С. Острова

Хуже всего дело обстояло с трубками. Правда, на Подгорной улице жил Яшка Баглай, одноногий мальчишка страшной силы. Он нигде не учился, дружил только со взрослыми и у него всегда можно было достать резину для рогаток, настоящий порох и эти самые трубки. Только за все нужно было Баглаю платить. Меняться он ни за что не соглашался. А у нас никогда не было денег. Нам не давали родители. Поэтому трубки мы доставали другими путями. Но эти трубки были ненадежны: или слишком тонкие, или из какого-то хрупкого металла. Они быстро засорялись или лопались, когда молотком надо было сплющить конец, и ничего путного из них, конечно, не получалось.

Только Юрка Блинов раздобыл где-то отличную трубку толщиной с указательный палец. И у него все получилось как надо.

Сначала он расплющил один конец трубки и загнул его под прямым углом. Потом для надежности он залил этот конец трубки внутри у загиба свинцом. Слева от загнутого конца просверлил крохотное отверстие для затравки. Рукоятку выточил из дубового корневища. Трубку уложил в специально долбленый желобок, а загнутый хвост врезал в рукоять для упора. Затем толстой медной проволокой, наматывая ее виток к витку, намертво притянул трубку к рукоятке.

Мы видели подобные пистолеты в нашем краеведческом музее. Порох в них насыпался горстью, забивался бумажный пыж, горстью же отмеривалась дробь и все снова крепко-на-крепко запыживалось. Грохот, наверное, получался, как от охотничьего ружья. И руку, наверное, так подбрасывало вверх, будто ее с размаху ударяли снизу. Это были тяжелые дуэльные или боевые пистолеты, и делались они парами, на заказ, известными в то время оружейными мастерами, и хранились они в дорогих деревянных футлярах, обтянутых кожей снаружи и выложенных бархатом изнутри.

То, что получалось у нас, запросто называлось самопалами. Били эти самые самопалы

дробью или мелкими камешками шагов на де-сять-пятиадцать и хранились в тайниках под крыльцом, или в сараях, или на чердаках, чтобы не нашли родители.

В воскресенье на Юркином дворе мы осматривали новенький самопал. Он весил не меньше килограмма и длиной был около тридцати сантиметров. Но рукоятка так удобно сидела в кулаке, что веса почти не чувствовалось.

— Да-а... это штука!—с завистью сказал я, прицеливаясь в забор. — Зарядить бы его настоящим порохом...

Борька Линевский подкинул самопал на ладони, заглянул в медное дуло и покачал головой.

— Нельзя порохом. Разорвет.

— Дай сюда, — сказал Блин, отбирая у Борьки самопал. — Там вот настолько свинцом залито, — показал он пальцем. — Понимать надо.

— Ну-ка, покажь! — и самопал перекочевал к Тошке Федорову. — Ничего не разорвет. Такую трубку чтобы разорвало? — сказал Тошка. — В нее две коробки спичек засадить можно и ничего не разорвет. Да если бы у меня была такая трубка...

— Сейчас мы его попробуем, — сказал Блин, засунул самопал за пазуху, и мы отправились в Затишье.

Место наших постоянных сборов находилось на самом краю города, за огромным желтым зданием педагогического института, в глу-

W •

боком овраге, вырытом речкой Шалушкой. Вернее, это была даже не речка, а ручей, который журчал на дне десятиметрового глинистого ущелья. Склоны ущелья сплошь заросли колючим терном и боярышником, и пробраться к воде можно было только тайными тропами.

Спустишься на дно оврага — и будто никогда на свете не было города, будто попал ты в тропические джунгли, кругом только кусты да кусты, ветви которых переплелись между собой, а над головой бледное от жары небо.

Рассказывали, что н овраге водится много змей. Но, честное слово, мы никогда ни одной

2 «Костер» *Vs 5

9