Костёр 1972-02, страница 43

тельные гимнасты провели свой номер, как говорится, передал в музей. Есть у нас в цирке такой. Единствен-

без сучка, без задоринки. Когда они спустились на аре- ный музей цирков во всем мире. Он находится на

ну, мы встретили Полину с цветами. третьем этаже циркового здания, и если вы захотите.

Что касается злополучного куска бамбука, то я его всегда сможете его посетить.

*

ф ф&& ФФ Ф сЬ* Ф & & Ф

Под шумные аплодисменты гимнастка покидает манеж. Полный свет — и я объявляю жонглера. Номер проверенный и не сулящий никаких неожиданностей. Могу на короткое время покинуть свое место в проходе у барьера и заглянуть за форганг — узнать, все ли там на месте.

За форгангом уже подготовлена тележка со стопудовым реквизитом Григория Новака и его сыновей — молодых тяжелоатлетов Аркадия и Романа. Сам глава номера стоит в небольшой группе готовящихся к выходу артистов. Там слышится сдержанный смех. Гриша — так ласково называют его за кулисами цирка — как всегда, балагурит. Если вам придется встретить Новака где-нибудь на улице или в кафе, в приземистом человеке с приветливой улыбкой вы вряд ли признаете тяжелоатлета, первым из советских спортсменов завоевавшего звание чемпиона мира по поднятию тяжестей и много лет никому это звание не уступавшего. Но здесь каждый догадался бы, что перед ним Григорий Новак.

Через плечо у артиста атласная лента. Золотым медалям первенства мира и иным — на ней нет счета. Мне думается, что кому-либо другому, не Новаку, нелегко было бы нести и эту весомую ленту. Он снимает ее сразу же, как только поприветствует публику. Сидящим в зале звенящая медалями лента напомнит о

мировой славе Новака-спортсме-на.

Кто не знает, как недолговечно время спортивной популярности. Спорт — это молодость, и молодость ранняя. Недаром у нас в стране нет профессиональных спортсменов, а значит, нет и трагедий, связанных с оставлением ринга или беговой дорожки, столь характерных для запада.

Когда-то пришел час и Григорию Новаку уступить свое место в спорте молодым богатырям. Грустный час. И вот тут, на его удачу, в тяжелоат

лете открылся талант артиста, до сих пор никому, а возможно, и самому Григорию, не известный.

Новак на манеже вовсе не похож на того Новака, что выжимал рекордные тяжести на глазах болельщиков, переполнявших спортивные залы. Там всю свою волю он подчинял предстоящему рывку. Был серьезен и сосредоточен.

Выступление на арене артист проводит как веселую и непринужденную игру с тяжестями. Он будто предлагает сыновьям помериться силой. Все, что делает Григорий Новак, вплоть до рекордного трюка, когда, лежа на спине, держит на ногах специальную площадку, по которой ездят на мотоциклах сыновья с девушками на плечах, — он делает как бы полушутя, не показывая, каких усилий ему это стоит.

Иначе работали силачи в давние времена. Перед исполнителем «смертного» номера (например, переезда автомобиля по доске, положенной на грудь тяжелоатлета), непременно изображалось прощание исполнителя с публикой, дескать, он не уверен, что останется жив, — а затем ему полагалось троекратно перекреститься.

Раз уж я стал говорить о силачах, не могу не рассказать о чемпионатах французской борьбы. В прежнее время такие чемпионаты нередко устраивались в цирках и длились порой неделями и месяцами.

Чудеса и чемпионы

Недаром именно богатыри были героями русских былин. В их силе и непобедимости люди видели защиту от врагов, от несправедливости. Сила в былинах всегда соединялась с добротой и защитой слабых.

Можно понять, каким успехом в мои молодые годы пользовались вышедшие на цирковую арену живые богатыри. Их встречали восторженно. Видели в них мощь, которая еще постоит за права народа.

Первым среди них был Иван Максимович Поддубный. Этот истинно русский богатырь — будущий чемпион мира по французской борьбе, однажды, еще не помышляя о борьбе профессиональной, решил помериться силами с известным борцом Лурихом. Лурих затем и помог Поддубному стать тем, чего он был достоин.

Слава Ивана Поддубного облетела Европу. Долгие годы он оставался непобедимым и с гордостью носил ленту мирового чемпиона. Никто не мог выдержать соревнования с Поддубным, он всегда боролся всерьез, тогда как другие борцы, бывало, договаривались друг с другом, кому и на какой минуте побеждать.

Поддубный постоянно изучал приемы других борцов и вводил свои, новые. Для тренировки ходил с чугунной палкой, которую многим было не легко оторвать от пола, а в руках Ивана Максимовича она выглядела обычной тросточкой.

Известны были в России и другие борцы: Иван Заи-кин, Иван Романов, Георг Лурих, Шемякин, Буль, но первенство неизменно держал Иван Поддубный.

Интерес широкой публики к борьбе тяжелоатлетов был умело использован — с целью наживы — всеми и всяческими хозяевами эстрадно-цирковых площадок.

Началось это с фешенебельного манежа петербургского цирка Чинизелли, где боролись прославленные имена, и покатилось по всей матушке России, причем чем дальше от столицы, тем уродливей выглядели эти «матчи мировой борьбы».

На какие рекламные уловки не пускались антрепренеры для привлечения публики!

Об одном борце сообщалось в афишах, что он способен плечом столкнуть с места паровоз и остановить тройку скачущих лошадей. О другом, — что он станет держать рукой грузовой автомобиль, которому не сдвинуться, пока того не захочет силач. Сообщалось также о неслыханном весе тяжелоатлетов и о бицепсах величиной с добрый арбуз.

Матчи, как правило, происходили в конце вечера и завершали программу, которая не имела значения, потому что провинциальные зрители только и ждали момента, когда на манеже расстелют ковер.

Открывались эти спектакли — иначе их нельзя было

©