Костёр 1972-04, страница 21

друзья. Человек человеку будет не как волк. Все будут ко всем хорошо относиться. Друг другу помогать. И всем делиться. И никто ругаться не будет. Таких, как Ляпкин, тогда не будет: чтобы вместе строить дом, а потом ломать. Хотя Ляпкин, конечно, не совсем виноват. Он просто глупый. И маленький. Мне его даже немножко жалко. Если он и дальше будет таким, его в социализм не пустят. Я ему сказал. А он говорит: «Ну и пусть!» Дуралей какой-то! Где он будет жить, когда настанет социализм, я просто не знаю! Ну, пока! Юра».

Рыбий жир

Вы, наверно, не знаете, что я лучше всех умею пить рыбий жир? Ну, так вот, я вам это говорю: я лучше всех умею пить рыбий жир! Уж не знаю, почему так. Наверно, у меня такой талант. Так мама говорит. Но дело не в этом. Никогда не надо хвалиться. Я и не хвалюсь. Просто я умею его пить! Он мне даже нравится. А Гизи он не нравится. А ей-то как раз очень надо его пить. Ей просто нельзя без рыбьего жира, потому что у нее чахотка. Это такая болезнь, которой Гизи заболела в Германии. Потому что когда она родилась, им нечего было есть: ей, ее маме и папе. Они очень бедно жили там, в Германии. Ее папа коммунист-подпольщик, он был тогда безработным. Потому Гизи и выглядит как фарфоровая. Это, конечно, красиво, но плохо: это говорит о том, что человек нездоров. Гизи надо вылечить, и мы ее обязательно вылечим. Для того она и приехала в СССР, чтобы вылечиться. Гизи должна не только к врачам ходить, она должна хорошо есть. Она должна есть масло и разные жиры, и особенно пить рыбий жир — это главное! В этом-то все и дело.

И тут большая ответственность лежит на мне. Потому что это я должен научить Гизи пить рыбий жир. Так мама придумала. Моя мама здорово придумывает разные такие вещи. Мы с мамой даже разработали план — как я научу Гизи пить рыбий жир. Это надо делать очень тонко, — сказала мама, — дипломатически... Вы знаете, что значит делать что-нибудь дипломатически? Дипломатически — это значит вежливо, осторожно. Сделать все ловко, так, чтобы все получилось как надо! Можно, конечно, просто подойти к человеку и сказать ему: «Пей рыбий жир! А ну, пей!» — и силком влить ему этот рыбий жир в рот. Можно ему даже руки связать, для верности. Но это будет недипломатично! Это будет просто грубо, как говорится: в лоб! А такие вещи нельзя делать «в лоб», так вы ничего не добьетесь. Человек просто выплюнет этот рыбий жир, и все! А если он его и проглотит, то еще пуще возненавидит. Нет, так делать нельзя! Недаром мы наркоминдельцы, — сказала мама. Все наркоминдельцы должны быть дипломатами. Как отец. Он ведь дипломат, мой отец. И я дипломат. О, я еще какой дипломат! Сейчас вы увидите...

Когда я и мама разработали план, мы пригласили Гизи в гости. Гизину маму мы не пригласили, хотя она знала про наш план. Но ее нельзя было приглашать, это опять было бы недипломатично. О, это очень сложная вещь, дипломатия, сразу в ней ничего не поймешь. Мы пригласили Гизи одну.

Она сразу подошла к моим игрушкам, и мы стали играть. Мы взяли мою грузовую машину и насадили в кузов разных зверей: мишку, крокодила, обезьянку... Но они не были обезьянами и крокодилами — они были как будто людьми. Кукол-то у меня нет, вот в чем дело! Я же не девочка! Поэтому мы с Гизи посадили в машину разных зверей, и они поехали на парад. Гизи тянула их за веревочку.

У нас большая комната — одна, но большая. В ней даже есть камин. Очень красивый камин, выложенный темно-зелеными плитками, с решеткой перед очагом и полкой наверху, на которой стоят разные статуэтки. Но мы камин не топим, вернее, очень редко его топим, раз в год. Потому что он нам, в общем-то, ни к чему.

Нам просто некогда им заниматься. Мы ведь все заняты: отец, мама и я. Мы рабочие люди, сказал отец. И все-таки я нашел применение этому камину. Я сделал из него трибуну для парада. На камине стоял у меня Народный комиссар и принимал парад. А перед камином на полу стояли оловянные солдатики, то есть красноармейцы, несколько полков. Потом приехала Гизи с машиной — мотопехота. А я командовал парадом. Но мне было очень тяжело командовать парадом, потому что я все время думал о другом... Вы сами понимаете, о чем я думал! О рыбьем жире я думал!

Мама сидела за столом и читала, но я видел, что она только как будто читала, на самом деле она тоже думала о рыбьем жире. Я это ясно видел. Одна Гизи только ничего не знала. Когда она отвернулась к камину, я посмотрел на маму и кивнул головой. И мама кивнула головой, И тогда я встал и сказал громко:

— Эх, охота мне что-то выпить рыбий жир!

— Да ладно уж, играй, — сказала мама. — Потом выпьешь.

— Просто не могу, — сказал я. — Очень охота выпить!

Я это сказал и посмотрел на Гизи—что она скажет. Но она ничего не сказала. Она ползала по полу на коленках и катила впереди себя грузовик. Тогда я встал перед Гизи и опять повторил, глядя ей прямо в глаза:

— Так охота выпить рыбий жир! Просто ужас! Ты не хочешь?

Гизи посмотрела на меня с удивлением и сказала:

— Nein! Ich liebe ihn nicht! Я его не люблю! Отойди-ка с дороги...

— Ты просто не знаешь, какой у нас замечательный рыбий жир! — сказал я с восторгом. — Давай выпьем.

— Да отойди ты, — сказала Гизи. — Надоел ты со своим рыбьим жиром! Ich will nichtl Не хочу!

«Дипломатичнее, дипломатичнее!» — подумал я, опять встал на ее пути и сказал:

— Ты просто не знаешь наш рыбий жир!

— Он везде одинаковый, — сказала Гизи.

— Совсем не одинаковый! — крикнул я. — У нас с солью! И с черным хлебом! Давай выпьем немного! Подкрепимся!

— Nein! — сказала Гизи.

— Как хочешь, — сказал я. — Я хочу рыбий жир! Мама, дай мне скорей, я просто больше не могу.

Мама встала и взяла из шкафа бутылочку с рыбьим жиром.

— И большую ложку! Столовую!

Мама все приготовила, я взял в руки ложку и мама налила мне полную ложку. Гизи перестала играть и смотрела на меня.

«Смотри, смотри! — думал я. — Сейчас и ты будешь пить рыбий жир! Против дипломатии не устоишь!»

Я взял в руку полную ложку рыбьего жира и торжественно его проглотил!

— Эх, — сказал я. — Замечательно вкусно!

Гизи смотрела на меня с изумлением.

Я облизнулся, причмокивая. Я стоял, гордо расставив ноги. Мама улыбалась.

— А ну-ка, еще! — сказал я. — Хочу еще!

Мама налила вторую ложку. Я проглотил.

— Еще!

— Не хватит ли? — спросила мама.

— Еще! — заорал я.

Мама налила еще ложку. Я проглотил. На меня нашел какой-то дипломатический восторг. Я прямо весь сиял. Я это видел в зеркале шкафа. Я с аппетитом закусывал черным хлебом с солью. Гизи подошла ко мне, широко открыв от удивления рот.

— Дай-ка еще, — сказал я маме, но уже тише. Откровенно говоря, я был уже сыт, но — дипломатия...

— Я думаю — хватит, — сказала мама. — Может, Гизи попробует?

— Ни в коем случае! — сказал я. — Мне мало останется! Налей мне!

19