Костёр 1977-12, страница 14

— Вещи получены, — говорил Полянский, — и будут отвезены вашему брату сегодня же. Напишите записку, и лично я передам эту записку ему.

Когда Анна Петровна вышла от ротмистра Полянского, уже стемнело. Не заходя в номера, она прошла к церкви, возле которой на высоком постаменте стоял Суворов, шпагой указывающий на невидимую в сумерках Кин-бурнскую косу. Острие шпаги упиралось в красное пятно, которое одиноко светилось среди морской пустыни, и она легко догадалась, что это огонь маяка на острове Морской батареи.

Анна Петровна нашла скамью в церковном дворе. Остро пахло кизячным дымом. Во дворах брехали собаки. Но она ничего не замечала, кроме кроваво-красного пятна, пронзившего своим тревожным светом ночь. И смертельная тоска ложилась на сердце. Она впервые плакала за столько дней напряженного ожидания. Так час прошел или два... И все это время она видела брата. То мальчиком в матроске и коротких штанишках. То хрупким мечтательным юношей. То капитаном дальнего плавания, с мягким юмором повествующим о нравах племен на океанских островах... И какой-то нелепой казалась мысль, что судить Петра Петровича будут те люди, которые первыми открыли огонь и которые уже убили сотни людей. Словно мало им было всех этих смертей, словно ненасытность вселилась в них. О каких законах плели эти убийцы, собирающиеся судить тех, кто не хотел кровопролития?! О каких статьях закона могла идти речь?! К какой справедливости взывали те, кто попрал эту справедливость в самом ее зачатке?

И поэтому, когда ротмистр протянул ей серый клочок бумаги, на котором после слов благодарности шли еще и такие слова: «Обо всем, что я сделал — не жалею. Считаю, что поступил так, как должен был поступить каждый честный человек», она обрадовалась этим словам, этой непокорности и твердости, и гордость за брата, которого не сломили никакие лишения и никакие угрозы, переполнила ее душу.

В тот же вечер она покинула Очаков. И долго еще ей была видна ярко-красная точка, пометившая на планете тот крошечный остров, на котором в каземате в ожидании суда должен был томиться ее брат.

ТЕЛЕГРАММА «Вице-адмиралу Чухнину

24 декабря 1905 г. Срочно!

Вчера опять после доклада у государя о состоянии Черноморского флота его императорское величество спросил меня: «Когда, наконец, будет покончено с этим изменником?» Еще раз прошу вас поэтому скорее закончить дело.

Морской министр БИРИЛЕВ».

ПРОКУРОР РОНЖИН

Ронжин составлял обвинительный акт... Рон-жин не сомневался, что процесс этот принесет ему повышение по службе, возможно даже генеральский чин.

Начал он с того, что определил список лиц, для которых он должен был потребовать смертной казни, и первым в этом списке значился Шмидт.

Уже зная, что судьба доверила ему поставить последнюю точку в биографии Шмидта, Ронжин приступил к тщательному изучению самой биографии, которая в кратком виде выглядела следующим образом. Родился 5 февраля 1867 года в Одессе. В сентябре 1883 года определен в Морское училище. В 1886 году мичман выходит в отставку из-за того, что он женился на женщине из простого сословия*.

В течение ближайших четырех лет Шмидт осваивает в Париже новую профессию воздухоплавателя, выступает под псевдонимом Леона Аэра, прогорает и по ходатайству дяди возвращен во флот и зачислен в 18-й флотский экипаж в Петербурге. В 1894 году мичман Шмидт переведен в Сибирский флотский экипаж, где его дальнейшая служба проходит на ледоколах. В 1895 году он произведен в лейтенанты. В 1897 году назначен на канонерку «Бобр», на Тихий океан. В 1898 году, после столкновения с флагманом эскадры контр-адмиралом Чухниным, Шмидт выходит в запас и поступает на службу в Добровольческий флот. Первое время он ходит вторым помощником на пароходе «Кострома» между Петербургом и Владивостоком. В 1900 году Шмидт получает приглашение перейти в Русское Общество Пароходства и Торговли, и до начала русско-японской войны плавает сначала старпомом на пассажирском пароходе «Королева Ольга», затем капитаном буксирно-грузового парохода «Игорь», пассажирского «Святой Николай», и, наконец, незадолго до войны он получает океанский транспорт «Диана». Войну он начинает старшим офицером на транспорте «Иртыш», в составе эскадры Рожественского доходит до Порт-Саида, где заболевает и вынужден лечь в госпиталь.

Весной 1905 года Шмидт попадает на Черноморский флот, командует миноносцем № 253, который первое время базируется в Измаиле, где несет сторожевую службу у берегов Румынии. В августе миноносец возвращается в Севастополь, в октябре Шмидт заявляет о себе своими подстрекательскими речами, арестован, 6-го ноября он выходит в отставку. 14 ноября он , поднимается на бор? взбунтовавшегося крейсера... Вот как выглядела эта жизнь, которую Ронжину надлежало оборвать.

Вот как она выглядела в простом перечислении дат...

А даты сами по себе мало что говорят.

* Морским офицерам позволялось брать в жены только дворянок.

12