Костёр 1981-10, страница 35

Уважаемые товарищи! Вот уже несколько лет я собираю материалы о первых кавалерах ордена Трудового Красного Знамени. И однажды в одном из архивов обнаружил очень интересные документы — письмо мальчика Миши Алымова с просьбой, чтобы ему скорее вручили орден, которым он награжден, и «Выписку из Протокола Секретариата Президиума ВЦИК» от 19 сентября 1922 года, которая подтверждала это награждение. Но кто такой Алымов? Жив ли он сейчас? И почему он написал такое странное письмо, требуя вручения награды? Все это надо было выяснить.

Несколько лет мои поиски были безуспешными. Не помогла даже поездка на его родину, в деревню Жизлово Курской области. Старожилы его помнили: «Был у нас такой Алымов и орден имел», но где он сейчас и что с ним, сказать не могли.

Наконец на один из моих запросов пришел ответ: «В настоящее время М. Ф. Алымов проживает в Курске, улица Льва Толстого, дом № 7». Мы встретились, и со слов Михаила Федоровича я записал его рассказ:

«Как говорится, ничего необычного в моей жизни нет. Родился в крестьянской семье и работать начал, как все мои сверстники, лет с пяти—семи. И на кулаков работал, и в своем хозяйстве — и все от зари до зари. Иногда вот думаю: какая же у меня большая жизнь, если я помню и нашего жизловского богатея Федора Анненкова, и как жандармы отца на каторгу отправляли, и как однажды утром кто-то прискакал на лошади и кричал по деревне: «Братцы, революция! Верьте мне, братцы!» Теперь такое только в кино увидишь, а я, как говорится, своими глазами, в жизни.

Вот, удивляетесь, и многие

удивляются: мол, как же так, в детстве, мальчишкой, орден получил? А я, честно скажу,

детства не помню. Какое же это детство, если рубаха на спине от пота не просыхала? А как иначе? Родители умерли рано, и остались на моих руках три малолетних сестры. И в четырнадцать — я не хуже любого мужика и пахал и сеял. Одним словом, взрослым я был уже тогда.

А с орденом было так. Приезжаю как-то в соседнее село Чаплыгино и вижу на стене плакат: женщина с ребенком руки протягивают. А под плакатом — подпись: «Сдавая хлеб государству, поможешь голодающим Поволжья!»

Думаю, как быть? Это же и меня касается. С хлебом у самого не густо. И тут вспомнил случай. Когда отца на каторгу забрали и мы с матерью бедствовать начали, привез нам из города незнакомый человек деньги и сказал: «Это от товарищей вашего отца. Решили мы вам помочь». Короче говоря, я тоже решил помогать людям. И получилось так, что хлеб государству сдал самым первым во всей волости. И не только сдал, но и других стал агитировать. И за этот почин Петр Михайлович Николаев — наш уполномоченный по продналогу представил меня к высшей трудовой награде — ордену Трудового Красного Знамени РСФСР. А кулаки дом ночью подожгли. Да, звери были, не люди. Но ничего у них не вышло: прибежал народ, потушили. А потом поползли по деревне слухи, будто никакого хлеба я не сдавал — какой у сироты хлеб! А у меня — квитанция с печатью — кто грамотный, сам мог удостовериться. И только в одном была

неувязка: весть о моем награждении во всех газетах тогда напечатали, а орден почему-то не вручали. И кое-кто стал поговаривать, что ордена мне не вручат, мал еще. И тогда Петр Михайлович Николаев

приказал: «Срочно пиши в губ-исполком! Чего они канитель разводят». Ну, я и написал. И в скором времени на волостном съезде бедноты, как говорится, получил заслуженную награду. Вот и вся история».

Я спросил Михаила Федоровича, как сложилась его дальнейшая жизнь.

Он ответил, что все было хорошо: в комсомол вступил

в 1924 году, в партию — в 1930,

в годы Великой Отечественной войны воевал с фашистами, а после победы и до сегодняшнего дня продолжает трудиться.

э. звоницкии

31