Костёр 1982-01, страница 28
Евгений хотел рассказать о том, что за короткий срок здесь вырос небольшой европейский городок, что командир эскадры Старк с большой неохотой выделяет некоторое количество нижних чинов для строительства крепостных укреплений, как и многие на флоте, полагая, что опасность Порт-Артуру может грозить только со стороны моря, о идущем днем и ночью строительстве дорог и укреплений, но какая-то непривычная, не виданная им никогда раньше тоска в глазах мичмана остановила его. Мимо них, скользя и оступаясь в дорожной грязи и гальке, шли бесконечной колонной моряки. Алексей вглядывался в лица проходящих матросов. Лица их были усталы и хмуры. Но в каждом из идущих угадывалась какая-то особая стать хорошо поработавшего мастерового человека. Алексей продолжал: — Матросики наши запуганы до полного отупения. Поверишь ли: в Кронштадте ни одной шлюпочной гонки выиграть не могли, хотя командир даже карцером грозил. Стреляют из рук вон плохо. — Ну что за настроение, Алексей! Что за мысли! Надеюсь, не они послужили причиной... — Что я до сих пор в мичманах хожу? Нет, Евгений, провинился я... Скандальчик в одном из петербургских салонов. До сих пор понять не могу — отчего пощечина, которую я влепил какому-то писаке, имела такие последствия? Бэр кричал так, будто я оскорбил самого министра!.. Свободен у тебя вечер? — вдруг спросил Нирод. Беренс кивнул. Он понял, что сейчас Алексей хочет остаться один. — Вот и отлично, — сказал мичман. Он заторопился. — Будь сегодня моим гостем. Расскажешь об этом таинственном Востоке... Граф повернулся на каблуках и твердой походкой направился к штабу. Весь день Беренс размышлял о перемене, которая произошла с его другом. Он решил, что Нирода огорчает неудача в самом начале военной карьеры, и отправился на «Варяг» с твердым намерением помочь Алексею вновь обрести его былую уверенность. Как флаг-офицер штаба эскадры он мог бы посодействовать переводу мичмана на другой корабль или в крепость... Но едва ступив на палубу крейсера, Евгений забыл о своем решении. По долгу службы Беренсу приходилось бывать на всех кораблях эскадры, но «Варяг» поразил его удивительно гармоничным сочетанием мощи вооружения, изящества надстроек и обводов корпуса. «Вот он — флот двадцатого века!» — думал лейтенант, обходя палубу, на которой с разумным, как ему казалось, расчетом были расположены орудия, механизмы, спасательные шлюпки. Он пробовал маховики наводки пушек, спускался к машинам, глядел в окуляры дальномеров. Он не скрывал восхищения. По неписаным законам флотского гостеприимства гость любого из господ офицеров становится гостем кают-компании. Нирод же испросил разрешения у старшего офицера принять Берен-са у себя. Тот поморщился, но позволил. В каюту Нирода подали^ закуски, бутылку легкого вина Мичман откинулся в кресле, расстегнул китель: — Садись, Евгений. Если сегодня утром я правильно понял по твоему лицу, ты хотел со мной серьезно поговорить... Согласен. Но сначала ответь мне на один вопрос: почему ты так восхищаешься военным кораблем? Разве почтовый па-роходишко менее прекрасен? — Алексей! Всякое государство обязано защищаться! — лейтенант был ошарашен. Он ожидал любого поворота в разговоре, но услышать такое! И от кого? От графа Алексея Нирода, все предки которого со времен Петра Первого служили на Российском флоте?! — Ты говоришь «государство обязано защищаться». Согласен, — спокойно продолжал Алексей. — А если нападать? — Не понимаю твоего настроения! — Я сам не понимаю. Давеча о матросиках разговор завел... Теперь 6 кораблях... Судьбы военных кораблей напоминают иногда послужной список офицеров... Броненосцы сразу рождаются с солидным положением. Имена получают звучные: «Слава», «Победа», «Пересвет». Они внушают страх противнику, а русскому народу — уверенность в незыблемости самодержавия. Броненосец может подолгу нести вымпел командующего. Бой он принимает на центральной позиции, поддержанный всеми силами флота. < Крейсеру надлежит быть всегда «на ходу и готову к делу». И названия им подбирают благородные, выразительные: «Изумруд», «Богатырь», «Рюрик». Он создан для головокружительных рейдов на морских путях противника, для борьбы против десантов врага. * Но новейший крейсер русского флота «Варяг», едва вступив в строй, уже был безнадежно болен. 1 Его строительство было заказано американской фирме, которая в погоне за дополнительной премией добивалась от крейсера скорости в 24 узла вместо 23 по контракту. Но фирма оговорила, что таким ходом «Варяг» может двигаться не более двенадцати часов. Брат русского царя, великий князь Алексей, который был шефом флота, однажды приказал держать такую скорость почти сутки. Несколько ,1 раз шеф флота поднимался на мостик, чтобы насладиться удивительным ощущением — корабль несся по волнам быстрее курьерского поезда! У котлов, где работали кочегары, температура поднялась до пятидесяти градусов. Матросы падали от теплового удара. i Только известие, что при таком ходе может не хватить угля на возвращение в Петербург, остановила великого князя. Не скрывая своего разочарования, он позволил сбавить скорость. О том, что почти два десятка кочегаров были унесены с вахты прямо в лазарет, шефу флота I 24 |
