Костёр 1982-03, страница 20

«Варяг», накренясь, медленно входил в гавань Чемульпо.

Над «Тальботом», а затем и над другими иностранными кораблями взвились дымки выстрелов— корабли салютовали «Варягу».

Русский крейсер не отвечал. Отдав оба якоря, он замер на прежнем месте стоянки. Стал на якорь и «Кореец». Комендоры на русских кораблях не отходили от орудий.

Подошли шлюпки с французского, итальянского и английского кораблей, чтобы забрать раненых.

Руднев отправился к «Тальботу».

Когда он вошел в кают-компанию, капитан первого ранга Бейли встал. Отдавая дань уважения мужеству русских моряков, поднялись остальные.

— Я принял решение взорвать крейсер и канонерскую лодку. «Варяг» утратил боеспособность. У нас разбита половина орудий... потеряно управление... много убитых и раненых...

Бейли сделал попытку что-то сказать, но Всеволод Федорович движением руки остановил его:

— Мы безусловно отвергнем любые предложения о сдаче!

— Я вовсе не об этом, командир, — сказал Бейли, — мы только опасаемся, что взрыв может повредить иностранным кораблям... Не могли бы вы изменить решение? Кроме того, — торопливо добавил Бейли, — мы возьмем на борт не только больных и раненых, но и здоровых членов вашего экипажа... Попасть в плен к каким-то азиатам не позволим...

— Лично я не имею никаких инструкций от своего правительства, — заявил Митчел, командир американского корабля. — Мы не сможем принять русских у себя на борту! Но готовы помочь продовольствием, медикаментами...

— Благодарю вас, — ответил Руднев, усмехнувшись. — Все это мы имеем в достаточном количестве... Я готов пойти вам навстречу, господа. Как только команда покинет крейсер, он будет потоплен. А сейчас я должен отбыть на «Варяг».

Всеволод Федорович направился к выходу, офицеры встали.

В шесть часов пополудни «Варяг» скрылся в холодных водах залива. Еще через несколько минут мощный взрыв тысячи пудов пороха разметал корпус «Корейца».

Команды иностранных кораблей были построены. Русские моряки не стыдились слез.

Судьба, а вернее личный приказ царя, разбросает их по разным экипажам.

В последний раз они собрались все вместе в 1905 году в Петербурге на торжественной процессии по Невскому проспекту. Петербург аплодировал героям «Варяга». Их забрасывали цветами.

Царское правительство и войска терпели в войне с Японией одно поражение за другим. Пример «Варяга» должен был по замыслу царя вдохновить русских солдат и матросов на новые подвиги во славу царского дома. Но Россия уже начала понимать, кто виновен в этих поражениях.

Прошло несколько лет. Однажды у министра иностранных дел Российской империи остановилась карета японского посла. Он прибыл сюда, чтобы вручить высшую воинскую награду своей . страны бывшему командиру крейсера «Варяг».

Руднева срочно вызвали из деревни Савино Тульской губернии, где он жил после ухода в отставку.

Николаю II, в свите которого некоторое время состоял Руднев, не нравилась его прямота. Особое бешенство царя вызвало то, что в 1905 году Руднев отказался арестовать матросов-агитаторов в своем экипаже. Однако наказать героя, которого знал весь мир, Николай не решился. Всеволоду Федоровичу была предложена отставка с повышением в чине.

Руднев ожидал японских дипломатов в небольшой гостиной на втором этаже. Он просил министра иностранных дел провести вручение награды без всякой официальной церемонии. Министр с облегчением согласился. Ему тоже хотелось, чтобы человек, который вызвал гнев царя, получил награду иностранной державы тихо и незаметно. Журналистов не приглашали.

Посол сказал, что флот Японии был восхищен героизмом русских моряков, что эта медаль — признание высочайшего воинского мастерства команды русского крейсера. Потом он попросил несколько минут для беседы неофициальной. Руднев согласился.

— Скажите, — осторожно начал посол, — вы не испытываете горечи... обиды на свою страну? Ведь ваша отставка — почетное изгнание. Так поступают обычно с теми военачальниками, кто бездарно и трусливо вел себя в боях. О вас этого не скажешь.

— Нет, господин посол. Обиды, как вы говорите, на свою страну у меня нет. История со временем все рассудит правильно.

— Меня поражает в вас, русских, ссылки на историю. Стоит ли думать о поколениях, которые придут после нас? У них будут свои заботы. Обратятся ли они к вашему примеру?

— Конечно. Сейчас, я знаю, вы боитесь нашего усиления на Дальнем Востоке. Хотите, я подскажу вам, как можно избавиться от этого страха?

4

— Буду вам признателен, господин адмирал,— глаза Курино весело блеснули.

— Мирная политика наших двух стран в этом районе — вот залог безопасности! Не так ли?

— Я знал, что вы так скажете. Именно так. — Помолчал. — Мужественные и храбрые люди обычно не воинственны... Но давайте оставим решение этих вопросов нашим потомкам.

Посол попрощался.

Всеволод Федорович ощутил на ладони холодный металл японской медали. Он взглянул на нее.

И вспомнил все. Свой израненный, но не сдавшийся крейсер. Людей «Варяга», которые не дрогнули под лавиной вражеского огня. Дым и кровь, холодный расчет и слепую ярость, страдания и радость этого боя.