Костёр 1986-01, страница 11

За ночь охолонуло, все умыло, воздух стал прозрачен. Ракитно — вот, рядом, рукой подать. Хорошо видны избы, пристройки, углы, окна с наличниками. Окна темные, наличники светлые,

углы бурые, стены изб сизые. И слышно, как кричат ребятишки.

На п up се

...Деревня Взвад была известна еще в XI веке. Тут проходил древний путь из варяг в греки. На выходе из Волхова в озеро Ильмень встречали гостей твердыни Новгородского Кремля, Юрьева монастыря; в Ильмень плыли добрые гости, злых не допускали. Провожала гостей в долгий путь вверх по Ловати ключевая деревня Взвад. Недавно исполнилось деревне тысяча лет.

Главное место во Взваде не площадь с правлением колхоза, а гавань на берегу Ловати. Свежевыкрашенный в зеленый цвет дебаркадер. Деревянный рыбацкий пирс с горами ящиков, с лентой транспортера. У самой воды амбары рыбоприемного пункта, тут же заводик с засолочным, морозильным, коптильным цехами. Сюда приходят «ракеты», водометы «Заря» из Новгорода, Старой Руссы.

Сижу в тенечке на скамье у стены амбара. Из солнечного марева, из ракитовых кустов появляется попыхивающий дымком катер, тянет за собою несколько рыбачьих ильменских лодок — сойм. Гавань оживает, наполняется голосами, движением, действием. Тарахтит барабан транспортера, уплывают ящики с белесоватой плотвой, с вычерненными, серо-серебряными плахами-лещами, с большеголовыми, бронежаберными, преувеличенно громоздкими щуками, красноперыми окунями.

Без интереса взирали с высоты на рыбное раздолье рыбоедки-чайки: наелись, такая прорва мелких рыбешек повсюду. Меланхолически-равнодушно, краем глаза следили за суетой на рыбацком пирсе устроившиеся на столбах ограды раскормленные рыбой взвадские коты.

Ко мне на лавку сел рыбак, в суконной кепке, в сапогах. Лицо его и шея такого цвета, как ольховое полено. От него пахло, как от ильменской рыбацкой соймы: смолою-варом и рыбой; в глазах плескалось Ильмень-озеро.

В это время на транспортере култыхался ящик с гигантами — щуками.

— В прошлом году, — сказал рыбак, — на сем

надцать килограмм поймали в озере щуку. В пасти у нее чайка была и окунь на килограмм.

Мы посидели молча. Молчание было не в тягость, как и все в этот день.

Ллёша

Закончилась приемка рыбы, рыбаки сели в соймы, выпихнулись веслами на стрежень Ловати, выстроились гуськом, привязались друг к дружке. Катер запыхал, поволок караван в зыблиэое марево. В гавани остались коты и чайки. И мальчик Алеша, закончивший третий класс. Он ходил в озеро в рыбачьей лодке, с дедом Сашей. Теперь и ему хотелось что-нибудь мне показать.

— Пойдемте, я покажу, где якуты похоронены.

Я пошел за Алешей. В порядке тесно стоящих

друг к дружке домов на сельской улице была прогалина, густо заросшая ракитами, березой, кустами сирени, — маленькая роща посреди села, обнесенная такой же оградой, как все усадьбы, с калиткой на крючке. Алеша открыл калитку, мы вошли в тень ракит, в прохладную тишь сельского кладбища. Пос,тояли у обелиска над братской могилой. На обелиске надпись: «Воинам-якутам, павшим при освобождении села Взвад от немецко-фашистских захватчиков. От правительства Якутской АССР». На стеле нанесены фамилии, воинские звания павших.

— Не все записаны, — сказал Алеша. — Там их больше...

Якутская дивизия наступала на Взвад с той стороны Ловати, зимой, по льду. Стрелкам-якутам поставлена была задача взять Взвад ночным броском. Для наступательной операции, как это бывало на войне, не хватило ночи, атакующие цепи попали под кинжальный огонь вражеской обороны...

К ильмень - озеру

Опять сижу на березовой чурке. Молодой парень, с усами, с копной волос, спихнул с берега лодку, стоя, длинным веслом, вывел ее на глубокую воду, сел в корму, завел мотор. По фарватеру буксир-толкач тащил большую железную баржу, лодочник в одно касание пришвартовался к борту... Вот уж он взбежал по лесенке в рубку...

Доносится звон колокольцев, возвращается из лугов в село стадо; скоро по селу разнесется

чирканье струи молока, падающих в днища подойников...

Течение в Ловати незаметно, здесь реке некуда

спешить: ее подпирает озеро Ильмень — восемь километров до озера. Приостановилось время реки. Закончилась и моя повесть о ней.

Рисунки В. Цикоты

9