Костёр 1986-05, страница 29

РАССКАЗ

Андрей ЕФРЕМОВ Рисунки Л. Борисенко

Липы стояли вдоль всей нашей улицы. После первых теплых дождей они сильно и быстро зеленели, и тогда их нестриженые кроны вытягивались зеленой бахромой от нашего дома мимо военного училища и до самого фасада трикотажной фабрики.

Осенью их круглые листья сгребали в мягкие кучи, ветер рылся в них и вытягивал за собой шуршащие желто-бурые хвосты. Собственно, осенью все и произошло.

Было уже часов шесть, когда я возвращался из школы — в тот год мы учились во вторую смену,— вдруг вижу, у нашей парадной толпа. Толпа была небольшая, но громкая, по краям толпы все спрашивали «В чем дело?» и «Что случилось?», а в середине кричали непонятно о чем. Серега Покатихин тоже там шумел и между людьми протискивался.

Я поймал Серегу за рукав.

— Что тут у нас случилось? — говорю. А он сумасшедшие глаза на меня выпучил, руками машет.

— Случилось, случилось! — отвечает. — Липы наши увозят, вот что случилось! — И опять начинает чью-то спину отпихивать. Тут уж мы вместе в самую середину полезли. А в середине оказалась наша соседка Мария Денисовна и незнакомый дядька в мятой шляпе. Они кричали друг на друга и нельзя было ни слова понять. Потом Мария Денисовна устала, и дядька сказал:

— Вы гордиться должны, что ваши деревья в центре города высадят, а вы препятствуете. Там на ваши красивые липы столько людей будут смотреть...

Тут Мария Денисовна отдышалась.

— А мы что не люди?

— А вам что-нибудь другое посадят.

— Вот пусть в других местах что-нибудь другое и сажают!

И вся толпа как закричит:

— Гу-гу-гу!

А дядька покраснел, схватился за шляпу и говорит:

— Вы несознательные люди и наплевательски относитесь к родному городу.

И тут Мария Денисовна совсем без крика сказала:

— Ах ты, шляпа мятая, мы ж эти липы в блокаду на дрова не тронули, и если ты и теперь от- них не отстанешь, то я уже не знаю, что тебе говорить.

— Ну войдите же, товарищи, в мое положение. У меня распоряжение имеется.

Нам эти ваши распоряжения просто вот

что! — сказал Покатихин и плюнул. А Мария Денисовна его по затылку щелканула, а потом подумала чуть-чуть и меня тоже. Я сначала обидеться хотел, а потом, думаю, ладно, чего там, когда кругом такие дела. И жду, что дальше будет. А Покатихин меня в спину толкает.

— Смотри, смотри, твой отец со службы идет.

И только я собрался из толпы вылезать, гляжу, а Мария Денисовна тянет его в самую середину.

— Скажите, товарищ полковник, этим бюрократам, чтобы наши липы в покое оставили.

И тут опять крик начался, и мы с Серегой из этой толкотни вылезли.

Ну все,— говорит Покатихин,— если уж им и твой отец нипочем, пора мне за дело браться. — И достает из кармана здоровенный гвоздь.

— Ты что, липу к земле приколачивать будешь?

— Ты, Вовка, даром, что полковника сын, а ничего не понимаешь. Я ихней машине колесо проковыряю, они наши липы и не увезут. — И пошел, а по пути еще Вёньку Бобылева прихватил и ему другой гвоздь дал. И пока я думал, можно ли машинам колеса протыкать, они уже вернулись.

— Ну эта Денисовна твоя,— сказал Покатихин.— Все видит. Сначала меня сцапала, а потом Веньку. Я ей говорю: мы, говорю, ваши союзники. А она: «Тоже мне Рузвельт нашелся». Гвозди отобрала.

В толпе опять поднялся шум.

— Не-е,— протянул Венька,— твоему папаше с ними не справиться.

В это время дядька в мятой шляпе особенно громко закричал:

— Самоуправство! — и: — Не допущу!

Мой отец боком выбрался из поредевшей толпы и пошел к парадной. Мария Денисовна поглядела ему вслед, пригорюнилась было, но тут же кинулась к дальнему углу дома. А из-за дальнего угла выворачивал милицейский лейтенант Сидоров. Он жил в нашей квартире и теперь возвращался с дежурства.

Мария Денисовна мигом привела Сидорова под липы, и шум начался снова.

Дядькины рабочие то начинали копать, то втыкали лопаты в землю и закуривали. Лейтенант Сидоров то надвигался на мятую шляпу, то покорно читал какие-то бумажки, которые дядька доставал из всех карманов.

И тут из парадной вышел мой папа. Он был в полной форме и даже ордена надел вместо планок. Мне он сказал:

— Домой!

И пошел туда, где шумели. Он сказал Марии Денисовне:

— Я тут кое-кому звонил, но сегодня уже поздно, и вопрос с нашими липами будут решать завтра.

— Завтра вопроса не будет,— встрял дядька,— я вам это гарантирую.

— Значит, будем стеречь,— сказал отец. — Ты, лейтенант, как на это смотришь?

— Ох, намылят нам шею за это дело.

24

$