Костёр 1988-09, страница 22

X Р

ЖЩриш*

Рисунки О. Филипенко

Когда Марина ушла, я взял лист бумаги, карандаш и прикинул — что бы мне такое нарисовать? Как что! Есть домашнее задание — нарисовать что-нибудь любимое. Я обвел взглядом комнату и нарисовал телевизор — в шутку, конечно. Получилось неплохо. Я развеселился и дорисовал к телевизору глаза, нос и рот. Вышла рожица, чем-то похожая на меня. Все-таки я умею рисовать. Глупая ты, Марецкая.

В честь маленькой победы я захотел чего-нибудь сбацать. В большой комнате стоит пианино, и

между прочим, не зря

я музыку сочинял, разные

собачьи вальсы для школьных мероприятий. Откинул крышку, ударил по клавишам.

Пианино было расстроено. Я никогда не слышал настолько расстроенного пианино! Елки зеленые...

Это было вчера вечером. Именно тогда я впер-вые>почувствовал какую-то опасность, затаившуюся в квартире. Мне сделалось страшно. Я даже подумал: «Скорее бы пришли родители». Смех! Я надеялся, что к концу вечера странности забудутся, я лягу спать, спокойно засну, и ночью мне будет сниться...

Воспоминания продолжаются

ЗАКОЛДОВАННЫЙ

10. ...навязчивый, глупый сон. Или это был вовсе не сон? Ему казалось, будто он, скрюченный до невозможности, сидит на корточках в тесной клетке. Нос уткнулся в колени, руки сцеплены и прижаты к затылку. Дикая поза! При этом клетка стоит на его кровати. Саша попытался расслабиться, но ничего не получилось. Кто-то назойливо лез к нему, злобно пинаясь, явно желая еще больше его уплотнить. Это продолжалось не очень долго — Саша поднатужился и выпихнул нахала. Тот пару раз ткнулся и отстал.

Была ночь...

11. ...а потом настало утро. Сегодняшнее утро. Саша Токарев вдруг понял, что он не спит, поскольку прямо перед своим носом увидел просты-

Продолжение. Начало см. «Костер» № 8.

ню, чему очень удивился. Одновременно он ощутил, что находится совсем не в том виде, в котором принято спать. Правда, в каком именно, Саша не знал — ему никак не удавалось на себя посмотреть. И, заволновавшись, попробовал шевельнуться. Безрезультатно. Он чувствовал себя скованным, согнутым, сдавленным, будто в гипсе. Тело было каким-то деревянным. Саша испугался, подумав: «Неужели обчистили? Меня связали, а систему вынесли...» Он еще раз напрягся и с большим трудом сумел повернуть голову. Себя он так и не увидел, зато теперь его взгляду открылась часть комнаты. С облегчением Саша обнаружил, что техника на месте. А в стекле книжного шкафа он увидел отражение кровати. Почему-то на кровати стоял телевизор. И тут он осознал явную несуразицу. «А где же я? — задал себе глупый вопрос. И предположил в том же духе.— Нет меня, что ли?» Саша испугался по-настоящему. Вернее, запаниковал. Попытался крикнуть — ничего не вышло, даже губ своих не почувствовал. Тогда, переполненный ужасом, он дернулся изо всех сил, совершил отчаянный рывок, комната крутанулась, ему показалось, что его подбросило в воздух, и секунду он летел, выпрямившись. А потом во что-то врезался и обнаружил себя лежащим на полу возле кровати.

Блаженство разлилось по телу. Свободен! «Надо же, какой сон приснился,— подумал Саша Токарев.— Ну я и рванул, даже с кровати свалился!» Он сел, разминая затекшие руки и ноги. «К чему этот сон? Может, примета какая-то? Главное — все как взаправду». Саша немного посидел, вспоминая. В том числе и новую чепуху, когда кто-то лез к нему в клетку, пихаясь. Затем решил, что пора одеваться, встал и уверенно направился к электрической розетке — мимо стула с одеждой. Подойдя, он растерялся. «А что теперь? Пальцы совать?» Саша остановил себя. Если дернет, мало не покажется! Он почувствовал, как что-то чужое зашевелилось в нем, и ему стало тоскливо. Совершенно необходимо было найти... Выход, в котором все станет ясно... Или вход? Ему вдруг нестерпимо захотелось отыскать, наконец, какую-нибудь антенну, и это желание было похоже на дурноту. Механически шагая, он вышел в большую комнату.

Здесь был папа. Папа собирал бумаги и складывал их в портфель.

19