Костёр 1988-11, страница 23

Мать уже нигде не работала, пенсия у нее была маленькая. Марфа и Мария пошли работать на завод Ермана, лесопильный. Кем работала Мару-ся, я не знаю, и не помню, сколько она там проработала, с какого года и по какой. Знаю только, что руку она потеряла на Ермана. Искалечило ее там. Она долго лечилась, а потом, когда поправилась, кажется, в тридцать седьмом году, пошла работать на фабрику игрушек, это здесь рядом, станция Руднева. Фабрика была в бывшей церкви, сейчас там склад. Это даже была не фабрика, а артель, там делали игрушки, и был гвоздильный цех — рубили гвозди. Это я точно знаю, потому что Прасковья работала там вместе с Марусей. Маруся была подсобницей — много ли сделаешь одной рукой. Искалеченную руку она засовывала под поясок кофты:

РАССКАЗ ПРАСКОВЬИ АЛЕКСЕЕВНЫ ПИНСКОЙ

Я работала с Машей в тридцать седьмом году на фабрике игрушек. Маша была очень добрая и ласковая. И очень сдержанная. До того, как она покалечила себе руку, была веселая, часто пела, смеялась, а после этого стала какая-то грустная, часто задумывалась. Роста она была среднего, нос у нее был прямой, остренький. Волосы — рыжеватые. А Марфа, сестра ее, была ярко-рыжая. Они совсем не походили друг на друга по характеру. Марфа была своенравная, с людьми плохо сходилась. А Мария — совсем наоборот. Вы спрашиваете, была ли она красивая. Нет, ее нельзя было назвать очень-то красивой. Одевалась она бедненько, невзрачно. Ну, а бедные — все некрасивые... Но уж очень уважительная была, скромница. Приехали они в Сталинград или из Рахинки, или из Дубков. Это надо спросить у Марии Иосифовны Скворцовой, они вместе приехали в Сталинград.

Скворцова сейчас в Астрахани, у своей младшей дочери, а старшая ее дочь, Анна Дмитриевна Дуюнова, живет в Волгограде-два, но адреса мы не знаем. Аня должна помнить Марусю, ей тогда было лет четырнадцать. В каких годах Мария работала на Ермана, точно не припомню. Знаю, что в тридцатых.

Возвращаясь от сестер на электричку, мы увидели здание бывшей церкви, где когда-то была фабрика игрушек. Высокий каменный забор, колючая проволока — склад... Здесь работала Мария...

— А сейчас — «Труба»,—

сказал Александр Алексеевич.

— Та самая, о которой писал в письме Сергей Васильевич Шипоренко? — спросил я у Николаева.

— Так точно. Бывший штаб

нашей бригады.

«Труба» — это большой железобетонный свод, проходящий под полотном железной дороги, четыре метра в ширину и метров двадцать в длину.

— Здесь были двери,— говорит Иван Николаевич, показывая на остатки сгнивших деревянных коробок, впаянных в бетон.— Вот примерно посредине была комнатка Михаила Павловича Аглицкого. Отсюда мы уходили с Сашей и Марией в ту ночь...

ГЛАВА 7

НЕ В ОЕ Н НО ОБЯЗА ИНАЯ

Завод имени Ермана, одно из старейших предприятий Волгограда, носит имя революционера, борца за Советскую власть в Царицыне Якова Ермана. Здесь делают мебель, деревянную посуду, огромные бревна превращают в строительные материалы. Через проходную, натужно гудя, идут машины с готовой продукцией и сырьем. ' Завод огромный, здесь работают несколько тысяч человек. Когда-то работала и Мария...

Мы сидим в кабинете начальника отдела кадров Александра Ивановича Полежаева. Он уже

знает, зачем мы пришли, и сейчас внимательно изучает документы, которые мы разложили перед ним: письма, воспоминания. Закончив чтение, снимает очки и как-то растерянно говорит:

— Как же так? Работница нашего завода, героиня, разведчица, а мы ничего не знали...

Снимает трубку и быстро, по-военному, говорит:

— Пожалуйста, пригласите секретаря парткома, комсомол, архивариуса и редактора газеты. Передайте — дело очень важное, приехали люди из Ленинграда. Жду.

Через несколько минут мы познакомились с секретарем парткома Аркадием Петровичем Лызо, секретарем комитета комсомола Володей Бабичевым, редактором многотиражной газеты Анной Александровной Иоглы и заводским архивариусом Ниной Васильевной Федорушкиной.

— Не знаю, смогу ли чем-нибудь помочь,— сказала Нина Васильевна.— Личных карточек рабочих, которые работали у нас до войны, осталось всего шестьдесят семь. А было несколько тысяч. Но если уж очень повезет... Я сама сейчас проверю эти карточки, откладывать не будем.

Нина Васильевна ушла.

— В любом случае,— сказал Володя Бабичев,— найдется карточка или нет, нужно искать людей, которые работали вместе с Марией. Завтра же соберем внеочередное комсомольское собрание и распределим обязанности по поиску материалов об Усковой.

Вернулась Нина Васильевна.

— Вот, — просто сказала она,— перечень. Реестр поступления рабочих и служащих завода. Тридцать третий год. Смотрите страницу сто шестьдесят третью.

На указанной странице, в самом низу, под номером 1200 значилось:

«Ускова Мария Ивановна. Дата приема — 5 июля 1933 года». В скобках стояли две буквы — н/о. Под номером 1201 — «Ускова Марфа Ивановна. Дата приема — 26 мая 1933 года».

18