Костёр 1988-11, страница 25

Через полчаса меня догнали красные «Жигули».

— Садитесь! — крикнул водитель.

Я залез в машину, в тепло.

— Вы что же, пешком собрались в Катричев? — спросил водитель.— Вы знаете, сколько туда километров? Сорок. К утру, конечно, добрались бы.

Поехали. Тепло и мягкое покачивание машины сделали свое дело, я заснул.

— Приехали!

Я посмотрел в окно. Мы стояли в степи, никаких следов жилья рядом не было. На обочине тарахтел колесный трактор с прицепом, возле него — четверо женщин.

Дальше поедете на тракторе,— словно извиняясь, сказал водитель «Жигулей».— У нас была договоренность, я должен забрать этих женщин.

В кабине трактора, кроме водителя, сидел еще какой-то старик, так что пришлось лезть в кузов, загруженный мешками с картошкой. В этот раз мне действительно крупно не повезло. Скажу только, что, когда мы все-таки приехали в Катричев, я не мог от холода даже поблагодарить водителя.

Уже совсем стемнело. Улицы были плохо освещены, только на колхозной площади, у столовой, весело играла гармошка и танцевали нарядно одетые люди.

— Свадьба у нас,— сказал

О

мне старик, который ехал в кабине.

Он подозвал двух мальчишек, которые крутились у столовой, наблюдая за танцующими.

— Отведете к директору школы,— хмуро приказал он мальчишкам.— Да не идите на-прямки — утонете. Глядите, какая грязища, а товарищ — в ботиночках...

С директором школы Алексеем Сергеевичем Целковским разговор был по-военному коротким.

— Вас понял. Чем можем — поможем. Поисковой работой в школе занимается Лидия Михайловна Гончарова, учительница литературы. Если сведения об Усковой верны, она найдет.

Мы отправились к Гончаровой. На улице уже была ночь.

Лидия Михайловна накормила ужином меня и своего сына Витьку, выслушала рассказ о Саше и Марии, изучила папку с документами.

— Я думаю так: нужно обойти в селе всех наших старушек и спросить их — может, кто помнит семью Марии.

На следующий день начались наши походы по Усковым. Я, в основном, молчал, беседу вела Лидия Михайловна.

— Здравствуйте, баба Мотя! Доброго вам здоровья!

— Здравствуй, Лида. Спасибо, детка. Сидайте. А это кто же с тобой?

— Это, бабушка, корреспондент из Ленинграда. У нас к вам дело. Мы ищем родственников одной девушки, партизанки, ее фашисты повесили в сорок втором году в Сталинграде. Ее фамилия была — Ускова. Звали Мария. Вы ведь тоже Ускова?

— Да сейчас-то я не Ускова, а в девках была Ускова, по отцу. А кто у нее родные были, у Марии вашей?

— Отец — Иван Усков, отчества не знаем, мать — Прасковья Ивановна. У них было две дочери — Марфа и Маша. Марфа примерно с десятого года рождения, а Маша — с семнадцатого. Вот и нужно узнать — катричевская она или нет. В городе говорят — катричевская...

— Кто говорит?

— Скворцова Мария Иосифовна. Не знали такую?

Баба Мотя отрицательно качает головой. Глаза у нее слезятся, старуха поминутно вытирает их платочком.

— Не помню, детка. Был Митька Усков, его «бегунок» звали, был Сашка Усков, того «каблучком» звали, а Ивана — не помню...

Пора уходить, мы прощаемся, но баба Мотя не отпускает нас, пытается усадить за стол, ставит миску с пирогами. Я отказываюсь, Лидия Михайловна шепчет:

— Нельзя, обидите. Съешьте пирожок...

Едим пирожки, пьем компот,

благодарим и идем в следующий дом.

— Здравствуйте, баба Ва-сена. Доброго вам здоровья.

Бабе Васене восемьдесят пять лет. Ивана Ускова она не помнит.

— Усковы жили возле молочной фермы, их звали «бегунки», это род Митьки-бегуна. Бегал он шибко быстро, лошадь мог перегнать. Пастухом был. Утром говорит подпаску: «Васька, у меня курево кончилось, побегу в Быково». А до Быкова пятьдесят километров. Побежит, а к вечеру уже вертается, с куревом. Вот какой был. Сашку Ускова знала, он на хуторе жил, все сапоги носил с каблуками, Тех Усковых так и звали — «каблучки». Были еще Усковы — Семен и Федор, братья, был Степак Усков, плотник хороший, еще до войны умер, а Ивана, нет, не помню...

Следующий двор, пятый, пятнадцатый, двадцать второй... Усковы, Усковы, Усковы... Ивана и его жену Прасковью никто не помнит...

Утром я уехал в Волгоград. На прощанье Лидия Михайловна сказала:

— Найдем, можете быть уверены. Если мне с детьми не удастся, старухи найдут, вспомнят. Теперь они не успокоятся.

ГЛАВА 9

КАТРИЧЕВСКИЕ СЛЕДОПЫТЫ ДЕЙСТВУЮТ

«Дорогой «Костер»!

Поиск ведем. Есть результаты.

Бабушки сообщили нам, что нашли двух человек, которые знают, где родилась и жила Маша Ускова, помнят ее. Это Василий Дмитриевич Осадчий и Степан Егорович Самарский. Это наши, катричевские жители. Мы побывали у них дома, но дело в том, что Степан Егорович отказался что-либо рассказать нам, сказал, что будет говорить только с корреспондентом из Ленинграда. А Василий Дмитриевич говорит, что Ма-

20