Костёр 1989-05, страница 22

— Да не мог вспомнить, что мама, когда гладит, клеенку снимает, а одеяло стелит!

— Ну, это еще не лопух. Вот я один раз лопухнулся так лопухнулся, чуть богу душу не отдал по дурости...

Но он не успел сказать, как он лопухнулся,— у Летнего сада загрохотал барабан, и длинная колонна стала выползать из-за поворота — это шла наша пионерская дружина. Я побежал к своим.

Меня, конечно, отругали, что я не в школу, а сюда пришел, а пионервожатая волновалась. Но потом началась линейка, и от меня отстали ради праздника.

Развернули знамя, отдали рапорты. Пионервожатая вышла перед строем и говорит:

— Дорогие ребята! На нашей линейке присутствует знаменитый полярный летчик, Герой Советского Союза товарищ Закруткин.

Мы все вытянули шеи и стали смотреть по сторонам, чтобы увидеть знакомые унты и летный шлем.

Я смотрю, а рядом с пионервожатой становится этот! Ну, который свистел.

Я глазам своим не поверил. Я думал, ему лет восемнадцать, и вообще он нашей старшей пионервожатой по плечо!

Но тут его стали принимать в почетные пионеры, он сбросил пальто, и я увидел летчицкий китель с орденскими колодками и Золотой Звездой героя...

Я был готов сквозь землю провалиться. Вот это да! Мало, что я его не узнал! (Он бороду сбрил — как узнаешь.) Я еще ему замечание сделал, хотя прекрасно знаю: яйца курицу не учат, и дети взрослым замечаний не делают!

И то, что он на взрослого совсем не похож, меня нисколько не извиняет.

Как в тумане произнес я слова Торжественного обещания, отдал свой первый в жизни пионерский салют, и только когда ветерок стал трепать на моей груди концы алого шелка, немножко обрадовался.

— Слово предоставляется Герою Советского Союза товарищу Закруткину,— объявила старшая пионервожатая.

Он вышеЛ чуть вперед и сказал:

— Товарищи пионеры, есть такой пионерский закон: один за всех и все за одного! Я правильно формулирую? Так вот, в то время как мы принимаем вас в пионеры, ваш товарищ Кирьянов Сергей лежит больной, и мы его в пионеры не принимаем. То есть мы как бы его в пионеры не принимаем! Я считаю — это несправедливо! А вы как думаете?

— Несправедливо! — так заорал я, что на меня да>ке все оглянулись.

И как почетный пионер вашей дружины я предлагаю исправить, это печальное недоразумение!

— Но мы такое мероприятие не планировали! — растерялась старшая пионервожатая.

— Тем оно ценнее. Я — пионер вашей дружины и могу высказать свое предложение: так или не

так?

— Так,— рявкнула вся дружина.

— Я предлагаю пойти к Кирьянову домой и принять его в пионеры!

— Целая дружина ради одного человека? —

О

удивился кто-то из учителеи.

• — А почему бы нет? — сказал Закруткин.— Когда я разбился на Земле Франца-Иосифа, меня искал весь Северный флот, все рыбаки, да и вообще вся страна.

— Ну вы сравните тоже, товарищ Закруткин...— сказала почтительно старшая пионервожатая.

— А какая разница? — сказал Закруткин.— Кирьянов — гражданин СССР, ваш товарищ! В общем, идем или не идем?

— Идем! — грянула дружина.

— Трубач, барабанщик! — скомандовал герой.— Марш!

Грохнула барабанная дробь, хриплым солдатским голосом запел горн. И вдруг Закруткин выхватил меня из строя, взял за руку и пошел впереди знамени.

Закруткин шагал широко, шляпу он держал в руке, и ветер трепал его лихой чуб и развевал полы пальто, как чапаевскую бурку. Я еле за ним поспевал.

— Товарищ Закруткин,— сказал я.— А где мы пионерский галстук найдем? Все магазины-то закрыты!

— А мы как в бою: с груди на грудь!

Я не понял, но переспрашивать не решился.

— Товарищ Закруткин, а вы свинкой болели?

— Я же приличный человек,— ответил герой.— Конечно. Я вообще отболел всем, чем положено, и даже золотухой. Я вообще-то в детстве ужасно болезненный был.

Милиционеры отдавали нам честь, мальчишки из других школ бежали за нами следом.

Длинная многоногая колонна вытянулась перед Серегиным домом и замерла.

Закруткин убежал в парадную и через несколько минут, на третьем этаже распахнулось Серегино окно, и сам он, в новой рубахе и в толстом компрессе, взъерошенный и обалдевший показался в окне.

Запинаясь, он произнес слова Торжественного обещания. Товарищ Закруткин снял свой галстук, который ему вручили на Марсовом поле, и повязал на забинтованную Серегину шею.

— Будь готов! — крикнул он.

И Серега, весь засветившись от радости, улыбнулся и выдохнул, вздымая руку над головой:

— Всегда готов!

— Спасибо вам, товарищ Закруткин,— сказал я, когда линейка разошлась по домам.

• — За что?

— За Серегу.

— Это тебе спасибо,— серьезно ответил летчик.

— Мне-то за что? — удивился я.

— За память! За то, что ты ленинградец! Вот таким будь всегда! Будь готов!

Я отдал салют и ответил:

— Всегда готов!