Пионер 1968-01, страница 10

перед домом стояли кони. Они подняли морды и посмотрели на мальчика. Они долго смотрели на него, и он догадался: кони ждут хлеба.

Осторожно, чтобы не разбудить в доме людей, он прошел на кухню и взял круглый мягкий хлеб.

Ваня был слаб от болезни, от бессонных ночей. Его пошатывало, и кони сами подошли к дому, встали под окном и бережно брали хлеб .большими теплыми губами. Потом они отходили, красиво переставляя высокие тонкие ноги, и земля под копытами чуть вздрагивала, чуть покачивалась.

В ту ночь Ваня спал крепко и не запомнил ни одного сна. Все, что подали на завтрак, съел, съел обед, съел ужин.

В доме настороженно обрадовались, а на следующий день поверили: Ваня пошел на поправку. Много ел, был весел, и под прозрачной кожей едва-едва, но уже затеплился румянец. ..

В эти дни недовольной была одна кухарка: у нее пропадал хлеб, буханка, две, а то и булка. Наконец она не выдержала ,и..пожаловалась.. хозяину дома. Воришку решили выследить.

К тому времени уже наступило полнолуние.

Спать легли рано. Дом скоро затих. Луна взошла. Белые стены комнат замер

цали, и где-то за домом раздались глухие глубокие звуки.

«Лошади пришли,— подумал хозяин.— Интересно, откуда они приходят. И почему всегда ночью? Может быть, из лесничества? Днем работают, ночью пасутся».

Раздался шорох. Хозяин затаил дыхание, но в доме все молчало. Хозяин хотел было подняться, но тут явственно прозвучали шаги босых маленьких ног.

Дверь в спальню была приоткрыта, и старый музыкант увидел, как мимо проскользнула фигурка в ночной белой рубашке.

«Эге, наш больной!»

Мальчик прошел на кухню, повозился там и скоро опять мелькнул в двери.

Старый музыкант поднялся и стал следить.

Он увидел, как Ваня распахнул окно, как подошли к окну лошади и как он кормил их из рук, говоря невнятные ласковые слова.

Ваня говорил:

— Ешьте, лошади. Вы ешьте и хорошо работайте. Тогда ваш хозяин будет вас жалеть. А если меня больше не будет, вы меня помните. Я вас очень жалел. А тебя, темный конь, я жалел лучше всех.

То, что произошло минуту спустя, так поразило старого музыканта, что когда он очнулся, почувствовал: лицо в слезах, и совсем не хотелось корить себя за «женскую моду плакать».

Вот что произошло.

Темный конь съел хлеб и стал под окном боком, словно приглашал мальчика к себе на спину. Он стоял долго, терпеливо, поворачивая к Ване голову.

Ваня колебался, потом заправил длинную рубаху в трусы, надел теплую рубашку и с подоконника сел на коня, обхватил его высокую шею маленькими руками.

Конь тихо отпрянул от окошка, поворотился и пошел через поляну в дубовую рощу. Другие кони стояли неподвижно и смотрели им вслед.

Старый музыкант оделся и вышел на улицу. ,_ч

Он прошел мимо лошадей, по низкой августовской траве, вброд по лунному половодью, под чешуйчатыми куполами дубов, где каждая пластина была кованой, старинной.

Прошел над старицей, аккуратно засыпанной серебряной мелочью ряски, с темными глубокомысленными окнами, в кото

б