Пионер 1968-01, страница 46

— 0-о-оГ Мол-од-цы! — восклицал он и заставлял нас повторять одну и ту же фразу много раз. Сам же он в это время закрывал глаза и так, с закрытыми глазами, слушал нас, и на лице его было такое наслаждение, как будто он слушал музыку.

Через несколько уроков Сережкиной матери стало жаль отдавать картошку, и Сережка сказал, что больше заниматься не будет. Тогда моя мама втайне от тети Дуси стала давать дону Хосе по три с половиной картошки — за меня и за Сережку. Дон Хосе требовал, чтобы мы занимались с ним ежедневно, и очень скоро наши запасы картошки заметно поубавились. Тетя Дуся все косилась на худеющий с каждым днем мешок и наконец сказала маме:

— Вот что, Галя, давай-ка кончать с этим. Я ведь не о себе стараюсь, мне Вадьку жалко. Войне не видно ни конца, ни краю, а ты картошку отдаешь ни за что ни про что.

Бабка Лукерья, как всегда, поддержала ее:

— Вот именно.

У мамы показались слезы на глазах, но она ничего не ответила. Она понимала, что тетя Дуся права. Она пошла к дону Хосе и сказала:

— Извините, но Вадик больше не сможет заниматься с вами.

На лице дона Хосе появился испуг.

— Как не сможет?! Почему? — спросил он.

— У нас картошка кончается.

— О-о-о! Я буду брать по одной картошке.

ф