Пионер 1988-10, страница 18

— Ну, так и есть. Бронзовый мальчик, ростом с тебя.

— Значит, гам парк? Или пионерский лагерь?

— Нет, место глухое. Но раньше был город...

— Как это... был? А куда девался?

— Обезлюдел понемногу, разрушился. Остатки война сровняла... А памятник вот сохранился.

— Памятник?

— Да, памятник мальчику. Жителю этого города... Кстати, место до сих пор так и называется — мыс Город. Только об этом не все знают... Ты ведь не знал, верно?— Вопрос прозвучал странно, с вкрадчивой интонацией.

— Я не знал,— насупился мальчик.— Я первый раз тут плыву. В Лисьи Норы я на поезде ехал... И вообще мы в этих краях недавно, а раньше в Тюмени жили...

— Про город на мысу и местные-то жители почти не помнят.

— Значит, он древний?

— Отнюдь...

— Тогда почему не помнят?

— Слишком заняты собственными делами.

— А этот памятник... то есть мальчик, он кто? Герой?

— Герой? Возможно... в какие-то моменты, чтобы судить об этом, надо знать его историю.

— А вы знаете?

— Мне ли не знать,— сухо отозвался Пассажир. И наступило молчание. У Пассажира — непонятное, у мальчика — слегка обиженное. Мальчику казалось, что он имеет право услышать подробности. Но расспрашивать он не стал.

Пассажир наконец сказал:

— У ревизоров «Плодоовощторга» тоже бывают странности... Я долго собирал в этих местах разные истории. И подлинные случаи, и легенды... И одна из них как раз об этом городе.

— Легенда?

— История, голубчик... Подлинная, хотя и малоизвестная... Я по канцелярской привычке все, что узнавал, записывал в тетрадки. Написал и про этот город... Упаси господи, я никогда не метил в литераторы, писал для себя, просто чтобы не забыть... Но...— В голосе Пассажира скользнула

неожиданная, самоуверенно-ребячливая нотка.— На сей раз получилось, по-моему, что-то вроде повести. Возможно, не хуже других...

— А он что, погиб? Тот, кто на памятнике...

— Н-иет... Почему ты решил?

Мальчик вздохнул:

— Я не решил. Просто я не люблю историй с плохим концом.

Пассажир, кажется, улыбнулся в сумраке:

— А ты думаешь, я собрался тебе рассказывать?

Тогда улыбнулся и мальчик:

— Мне так показалось.

— Видишь ли... Я твой должник. Ты меня от хвори спас. А теперь вот сидишь и, кажется, скучаешь. И я подумал, что если смогу развлечь тебя... Если, конечно, тебе любопытно...

— Ага,— сказал мальчик.

— Только пойдем в каюту, дружок. Зябко здесь все-таки, а история не короткая...

Мальчишки в старом городе

1 *

В каюте над столом была укреплена лампочка под желтым шелковым колпаком. Она уютно засветилась. Пассажир достал из чемодана клеенчатую тетрадь с разлохмаченными уголками. Надел круглые очки в тонкой серебристой оправе. Сел в кресло.

— А ты забирайся на мой насест...

— Я лучше так.— Мальчик опять сел верхом на стул. Это была привычка, от которой не отучила его даже Анна Яковлевна.

Пассажир полистал тетрадь, посмотрел на мальчика из-за очков. Покашлял. При желтом свете морщины его казались резкими, как шрамы. Водянисто-серые глаза стали очень темными. Тень от носа легла на рот и подбородок — будто прижатый к губам толстый палец.

Мальчик с вежливым нетерпением поворочался на стуле.

Пассажир отложил тетрадь.

— Наверно, лучше так... Вначале у меня написано длинное вступление: история города с давних времен, быт. нравы и прочая, прочая... Боюсь, что это скучно. Лучше я начну без записок, полако-ничнее... На диалекте коренных жителей город назывался тогда Реттерхальм — Рыцарский шлем...

Он и правда был построен во времена рыцарей. Место подходящее... С той поры в городе осталось много всякой старины: красивые здания, церкви, два замка. Арки каменных мостов над расселинами и оврагами, которые рассекают склоны холма...

На обрыве, где сейчас памятник, стоял артиллерийский форт. Впрочем, о нем позднее... Улицы поднимались от подножия холма к вершине. Порой это были даже не улицы, а широкие и узкие лестницы с площадками, тропинки среди садовых решеток и гранитных стен с колоннами и нишами. В нишах стояли чугунные фигуры древних святых и воинов, закованных в доспехи.

А главная улица охватывала холмы спиралью. Она несколькими витками шла от набережной со зданием магистрата до площади с Маячной башней. Башня была круглая, с громадным стеклянным шаром наверху. Внутри шара, чуть заходило

Ф