Пионер 1988-10, страница 52

это был портрет очень серьезной и значительной женщины:

«МЫ ДОЛЖНЫ ВЫЯВИТЬ ВСЕХ ЛУЧШИХ ДЕТЕЙ!»

— Давай кого-нибудь спросим, где гостиница «Амбасадор».

— А как? — сказал Ханс.— Я не умею говорить ни по-немецки, ни по-французски.

— По-английски,— сказала Розалинда и с ходу остановила одного прохожего.

Им повезло. Он знал эту гостиницу. И через десять минут они стояли перед входом в суперсовременное здание.

Я дальше не пойду,— сказал Ханс.— Я подожду здесь. Ведь это твой друг.

Дверь разъехалась. Человек в сине-генеральской швейцарской форме посмотрел на Розалинду вопросительно.

Русские приехали?— спросила Розалинда.

— Да. Только что приехали. Он указал на группу ребят в джинсово-ситцевых куртках с рюкзаками и чемоданами, постепенно пробирающуюся в лифты.

Розалинда неуверенно направилась к ним. Но она не знала, как Он выглядит. К кому подойти?

В сутолоке снующих детей, как пирс в волнистом море, стояла женщина с оголенными крепкими, полными руками, наполненная решимостью с ног до головы. Чем-то она напоминал* бабушку Розалинды в молодости. Может быть, поэтому Розалинда выбрала ее.

Мадам, я пришла встретиться в Ромой Роговым.

— Что? Что?— Женщина с раздражением посмотрела на подошедшую к ней девочку.

— Мне нужен Рома Рогов, с трудом сказала Розалинда.

— Я не знаю никакого Ромы Рогова! — Женщина взяла чемодан и направилась к лифту.

Мадам! — позвала ее Розалинда.

Женщина обернулась. На ее лице было написано раздражение.

— Меня зовут Иванова. Товарищ Иванова из советской делегации.

Розалинда была готова расплакаться.

— Здесь должен быть мальчик Рома. Он живет в Москве с мамой и соседкой. Я с ним переписываюсь. Я знаю, он должен быть здесь. Он больше всех металлолома собрал. Он газету рисует.

— Успокойся', не нервничай! — сказала мадам товарищ Иванова.— Оставь ему записку.

В панике Розалинда побежала к швейцару, чтобы попросить бумагу и ручку. Как курица лапой она написала свое имя и название гостиницы, где остановилась голландская команда.

Ну что? — спросил Ханс, поджидавший ее на улице.

Она шмыгнула носом и проглотила стоявший в горле комок.

Только через несколько минут она смогла рассказать ему о чудовищной женщине, которая разговаривала с ней так, будто вместо зубов во рту у нее был вставлен пулемет.

— Забудь о ней,— посоветовал Ханс.— Такие люди везде есть. А может, она очумела с дороги и все имена у нее из головы высыпались.

Потом он еще предположил:

— А может, она просто пересчитывает детей, а имена вообще не знает. Страна у них большая, делегация тоже. Ты должна ее понимать.

И хотя он просто успокаивал Розалинду, ей стало легче.

Открытие фестиваля

Центральный Жевенский стадион был заполнен ребятами до самого края. Отдельными островками среди них сидели и взрослые.

Из репродукторов лилась музыка. Полоскались сотни разноцветных флагов. То и дело взлетали ввысь воздушные шары.

Запели, зазвенели фанфары! Мисс Карабас подошла к микрофону:

— Ребята! На нас сейчас смотрит весь мир! Смотрят люди изо всех углов земного шара. Поэтому ведите себя хорошо. Не деритесь, не толкайтесь.

И точно. Большое количество людей из всех углов... со всех концов земного...

...I? общем, большое количество детей и взрослых смотрело передачу.

В Москве просто прилип к телевизору Рома Рогов. Где-то здесь на экране среди огромного количества крошечных человечков находится голландская девочка Розалинда. Может быть, вот она с зонтом, а может быть, идет, размахивая флажком. Разве разглядишь, у кого здесь на экране родинка не с той стороны.

Петр Сергеевич Окуньков у себя в кабинете, чтобы никто не мешал, смотрел школьный телевизор. Он учился у «западников», как надо и как не надо проводить детские праздники.

В Амстердаме папа, мама и толстая бабушка Розалинды впервые за много лет не подкалывали друг друга и представляли единую семейную гол-л а ндс ку ю ко м а иду.

— Не хотите ли кофе?— радостно предлагала бабушке мама.

— Еще как! Я заметила, что кофе в этом доме, пожалуй, самый лучший в поселке! — строго констатировала бабушка.

Папа Розалинды от таких бесед сверкал, как начищенный велосипед.

А мисс Карабас продолжала на весь мир:

Ребята, мы собрали вас здесь, чтобы передружить между собой. Пусть подружатся ребята Ирана и Ирака, Палестины и Израиля, Индии и Пакистана. Когда они вырастут, будет мир во всем мире. Я приглашаю на стадион представителей разных стран.

Ворота под трибунами распахнулись, и на стадион полилась длинная колонна ребят! Он шли отдельными командами, с флагами и некоторые со своей музыкой.

— Смотрите, - говорила мисс Карабас,— это лучшие дети Земли и Мира. Многим из них нет и одиннадцати лет. а они умеют подметать, чистить картошку и ботинки, выращивать сельскохозяйственных животных и кроликов. Одни из них ездят на слонах, другие на собаках, четвертые на велосипедах. Мы будем здесь в Жевене соревноваться в разных нидах трудовой и социальной деятельности. Мы будем награждать победителей медалями и башнями. У нас изготовлены башни всех стран. Башни всех стран, соединяйтесь. То есть, дети всех стран, соединяйтесь. Дети СССР и Америки, обменяйтесь значками и рукопожатиями. Дети Китая и Тайваня, обнимите друг друга.

Ребята, приехавшие со всех концов Земли, были добрыми и послушными. Все немедленно побежали обмениваться значками. Началась некоторая неразбериха. Стройный поток колонн смешался.

Слава богу, оркестр грянул вальс, и все закру