Пионер 1989-03, страница 30

столько переулков?— подумала обезьяна Маймун.— Наверняка половина из них просто лишние*. Она собралась хорошенько подумать над этим. Но легкомысленная зеленая Мартышка уже поскакала с крыши на крышу, заглядывая в печные трубы и в окна чердаков. Обезьяна Маймун презрительно хмыкнула и отправилась дальше. «Прыг-нрыг , «шлеп-шлеп» по черепицам.

Ой, сколько всякого добра, оказывается, на крышах домов! Нот рваный мячик. Вот гвоздь. Вот колесико. А это что такое? Обезьяна Маймун увидела бинокль с перламутровой ручкой. Она повертела его, покрутила. Посмотрела с одной стороны. Все вокруг стйлс маленьким. Будто соседние дома мгновенно перенеслись на окраину города и превратились в игрушечные домики.

Тогда обезьяна Маймун повернула бинокль другой стороной. И тут она совсем близко увидела круглый скверик на перекрестке и огромную толпу. Так много народу обезьяна Маймун видела только в цирке. «Эге, не Пито ли устроил там представление?» — подумала она. В этот момент зеленая Мартышка испуганно взвизгнула и спряталась за большой ржавый флюгер. А снизу, с мостовой, прилетел голос Хитрюги Бима:

— Держи! Лови! Хватай!

От неожиданности обезьяна Маймун выронила бинокль. Он мелькнул в воздухе перламутровой ручкой и шлепнулся прямо на шарманку. Хитрюга Бим удивленно пожал плечами, взял бинокль и глянул в него. Он увидел обезьяну Маймун и зеленую Мартышку, которые неслись по крышам домов, обгоняя друга друга.

— Хватай! Лови! Держи! гаркнул Хитрюга Бим.

7* Гулкий Колокол

Круглый скверик, похожий на цирковой манеж, был переполнен людьми. Те, кому не хватало места, влезли на ограду. Они сидели на бронзовых гирляндах, словно птицы на проводах. Подстриженные деревья, эти большие ковровые шары на тонких ножках стволов, гнулись под тяжестью забравшихся на hiix мальчишек.

Пито подошел поближе к витой ограде и огляделся. Поодаль стояли мелкие торговцы. Со своими лотками и тележками они не могли протиснуться в плотную толпу. Тут был торговец апельсинами. Красноватые апельсины в его тележке лежали треугольной горкой, похожей на черепичную крышу. Рядом газетный разносчик с тугой пачкой газет на плече. Здесь же корзинщик с башенкой соломенных корзин, вставленных одна в другую, как шляпы.

Всюду мелькали цветастые передники толстых тетушек, без которых не обходится ни одно даже самое маленькое происшествие. Они хлопали себя ладонями по щекам и покачивали головами.

— Я так волновалась, что у меня сгорел вафельный пирог без начинки!

— Ах! Ах!

— Придется подать на третье сон с компотом.

— Эй, тетушки! — сказал Корзинщик.— Надоели нам сны с компотами да с котлетами. Мы хотим есть настоящий обед, а не смотреть на него во сне.

— А я, сказала Девушка в белом платье,— не хочу сон с цветами. Пусть мой жених подарит мне настоящие цветы. Хотя бы маленький букетик!

Садовник услышал эти слова и повернулся к Девушке.

— Я с удовольствием разведу чудесный сад, если это кому-нибудь нужно,— сказал он.

Мальчишки, покачиваясь на толстых ветвях деревьев, кричали:

— Хотим интересных книжек!..

— А видим их только во сне!..

А где-то там. в центре сквера, из самой гущи народа слышался громкий голос Кузнеца.

— Вот он. Колокол! — говорил Кузнец густым колокольным басом,— Наш гулкий медный Колокол. Он снова с нами! Слышите, как он гудит? «Дон-дон-н! Делитесь своей радостью с другими, и вам будут благодарны. Дон-дон-н! Делитесь своим горем, и к вам придут на помощь. Дон-дон-н!»

Тут появился Хитрюга Бим. Из его кармана торчал бинокль с перламутровой ручкой. Шарманку свою он где-то потерял, гоняясь за обезьяной Маймун и зеленой Мартышкой. Хитрюга Бим протолкался поближе к ограде. Пришлось ему обходиться без усыпляющей шарманочной музыки, и он просто крикнул погромче:

— Если вы будете делиться своей радостью с другими, то вам самим ничего не останется!

— Ах, как это верно! — зашептались тетушки в цветастых передниках.

А Хитрюга Бим подмигнул Корзинщику и продолжал:

— Вот горем своим я согласен поделиться ¹ с любым. Только кто его возьмет у меня?

— Ха-ха! Хи-хи! Как это остроумно! — захихикали толстые тетушки.

Люди начинали поворачиваться к Хитрюге Биму. Некоторые даже подошли поближе. Хитрюга Бим самодовольно поглядывал вокруг. Его розовые уши светились, как фонарики,

— Разве вам надоела спокойная жизнь? говорил он.— Размеренная, сонная, тихая жизнь, когда никто ни о чем не беспокоится и никто никого не беспокоит? Правильная жизнь по всем правилам. Что может быть спокойнее сна? Так зачем же беспокоит!, друг друга?

В этот момент сквозь толпу пробился дядюшка Добряк.

— Не слушайте его! -- крикнул он.— Этот человек похож на те самоуверенные часы, которые показывали неправильное время.

Какие часы?— спросил Корзинщик.

— Расскажите, дядюшка Добряк! — закричали вокруг.

— Ну что ж,— сказал дядюшка Добряк,— вот эта история.

И он поведал историю о САМОУВЕРЕННЫХ ЧАСАХ.

— У одного человека на стене висели часы. Очень солидные, с резными деревянными башенками. Маятник носился туда и обратно. Он не мог остановиться ни на минуту. Да что там на минуту! Секунду постоять и то не имел права. Бегал маятник и приговаривал: «Так-и-так!» х^ две толстые стрелки в черных фраках, одна поменьше, другая побольше, отвечали ему: «Только так!» И передвигались по круглому циферблату. Одна помедленнее, другая побыстрее. Круг за кругом. Круг за кругом.

Очень был доволен человек своими часами. Ляжет человек на диван, позевает немного, посмотрит на часы. А часы: «ТАК-И-ТАК! ТОЛЬКО ТАК!»

«Ага,— думает он,- правильно я живу».

Потом поспит, проснется, позевает немного. Посмотрит на часы. А часы: ТАК-И-ТАК! ТОЛЬКО ТАК!»

«Эге,— думает он,— правильно я живу!»

28