Техника - молодёжи 1941-09, страница 41

военного министра. Нам всем был хорошо известен его ответ, данный им в самом начале войны на вопрос: когда мож-iHo ожидать ее окончания? Он был единственным из английских военных деятелей, занимавших ответственные посты, который сразу определил затяжной характер империалистической бойни. «Когда окончится война, г-сказал он,— я не зиаю, но она . начнется только в 1916 году». Этими словами он хотел подчеркнуть, что намеченные английским военным министерством мероприятия по увеличению армии будут закончены лишь через два года.

Войдя в его кабинет, мы увидели высокого роста, худощавого и стройного человека с суровым лицом командира, на котором выражалась исключительная решимость и резкость.

Китченер молча выслушал заявление адмирала Русина о пожеланиях русского правительства. Он не любил тратить время на излишние разговоры. Обменявшись несколькими фразами с чинами английского военного министерства, он обратился к генералу Эллершау: «Все это должно быть сделано». И закрыл заседание.

В 1916 году Китченер, и Эллершау трагически погибли во время их поездки в Россию. Крейсер «Гемпшир», на котором они ехали, пошел ко дну от взрыва в мо-; ре. Из всей команды крейсера спаслись лишь два матроса, подобранные со спасательного плота. Они рассказали, что в последние минуты видели фельдмаршала Китченера на гибнущем, заливаемом волнами корабле. Он спокойно стоял на капитанском мостике, скрестив руки на груди. Возможно, что это была обычная прикраса ' рассказчиков, но такой образ вполне вязался с той огромной решимостью и силой воли, какими отличался Китченер.

Обстоятельства, при кбторых погиб английский министр, были весьма загадочными. День его отъезда держался в строгом секрете. Как могли немцы узнать о выходе крейсера? Все это указывало на сильную шпионскую организацию.

Вообще во время первой мировой империалистической войны, помимо открытой борьбы на полях сражений, шла еще сложная подпольная борьба. Это был факт, с которым и нам приходилось считаться и быть все время на-чеку. Для примера приведу следующий эпизод, происшедший со мной в Англии. Вернувшись как-то после одной из поездок на заводы и открыв свой номер, я был поражен, увидев посредине комнаты мой кожаный чемодан распоротым. Я бросился к нему. Чья-то рука переворошила в нем все вещи. Тогда я кинулся немедленно к шкафу, где у меня были спрятаны секретные ^: документы о положении русской армии. Все они, к счастью, оказались налицо. Денег в чемодане я не держал, были взяты лишь мои ордена, но, думаю, что это было сделано только для вида,

Я не знаю, кто и как мог узнать, что я привез с собой большое количество документов,- которые касались снабжения русской армии, но взлом был сделан только у меня одного. Правда, мне повезло. В первый же день приезда в гостиницу я решил возможно лучше припрятать все эти бумаги. Из трех шкафов, бывших в

моем довольно обширном номере, меня удивил один громадный старинный шкаф, неизвестно для какой цели сделанный: он имел до ста выдвижных ящиков. По устройству он несколько напоминал аптечные шкафы. Взобравшись на стул, я рассовал мои документы по самым верхним ящикам, а шкаф запер на ключ, который и носил постоянно с собой. Только это и спасло от пропажи секретные бумаги.

Я заявил об этом случае. Надзор за доступом в этажи, где находились помещения русской миссии, был усилен. Но кто мог забраться в номер? Вопрос этот не давал мне покоя. Мелькала мысль, что сама английская разведка решила проверить по документам правильность сообщаемых мной на конференции данных. Но английской разведке не было никакого смысла вспарывать чемодан. Зная, куда я уезжаю и когда я должен вернуться обратно, разведка не спеша могла бы открыть обыкновенный замок чемодана и осмотреть его, не возбуждая никаких подозрений. Стало быть, у меня шарили германские шпионы, боясь каждую минуту моего прихода и лихорадочно вспарывая чемодан.

Мы собирались уже выехать в Россию, когда адмирал Русин получил срочную телеграмму от военного министра. Генерал Поливанов предлагал ему со всей миссией выехать во Францию, чтобы ознакомиться с некоторыми делами по снабжению русской армии. Кроме того, мне и полковнику Кельчевскому было предписано посетить передовые позиции на англо-французском фронте. Для русского военного министерства было важно иметь не только сведения о результатах конференции и о нашем пребывании в Англии, но также и о положении английских и французских войск. Это давало возможность судить о действительной технической мощи армий союзников России. Только пребывание в окопах могло показать мне, насколько богато снабжены их войска различным оружием и правы ли они в своем слишком расчетливом отношении к нуждам русской армии.

До выезда из Лондона оставалось несколько дней. Я как-то шел со своим спутником Ф. Керби, направляясь к Трафальгарской площади. Здесь англичане воздвигли величественный памятник своему герою, адмиралу Нельсону, погибшему в 1805 году в Трафальгарском сражении. В этом бою английский флот под командованием Нельсона разбил и почти полностью уничтожил французскую и испанскую соединенные эскадры, Эта победа окончательно разрушила планы Наполеона, стремившегося произвести высадку на Британские острова громадного десанта, уже сосредоточенного вместе с транспортными судами на побережье пролива Ла-Манш, в районе Булони. Нельсон спас Англию от страшной опасности. Хорошо известен его исторический приказ перед боем: «Англия ожидает, что каждый исполнит свой долг».

Теперь этот исторический эпизод был использован в качестве агитационного средства. У памятника Нельсона производилась запись добровольцев в действующую армию. На домах прилегающих улиц

и на особо воздвигнутых столбах были ★

размещены многочисленные плакаты, призывавшие жителей к поступлению в войска. Один из плакатов представлял кар. тину Трафальгарского боя; сбоку был изображен однорукий адмирал Нельсон; надпись гласила:' «Англия ждет, исполните ли вы ваш долг в настоящее время!»

На других плакатах были изображены фигуры английских солдат, устремляющихся на врага с примкнутыми к винтовкам штыками; «адписи были следующие: «Решайся— вступай в войска! Сюда, братцы, сюда, вы здесь нужны! Стой, кто идет? Бели друг, то немедленно вступай в армию помогать своим братьям». Под плакатом, изображавшим отряд марширующих английских войск, окруженный наблюдающей толпой, стояла надпись: «Не стой в толпе и не глазей, ты нужен на фронте! Запишись сегодня же в солдаты!»

В окнах многих домов были вывешены особые почетные удостоверения, данные городским муниципалитетом тем семьям, члены которых уже сражались на фронте. Военные оркестры играли бравурные марши и национальные песни. Во время перерывов выступали с речами выдающиеся английские общественные деятели.

Каждого, прибывавшего в те дни в Англию, поражал исключительный размах всех приготовлений и мероприятий по созданию грандиозной армии и по надлежащему ее вооружению первоклассной техникой.

Англия вооружается, — вся страна живет этой идеей, вся страна сосредоточила свои силы и стремления для достижения победы.

Я не мог не поделиться своими мыслями с моим спутником.

— Вы правы, — ответил Кэрби. — При колоссальном размахе наших усилий, при исключительном темпе наших работ мы можем быть спокойными за конечный результат войны. Нам не страшны первоначальные неудачи. Наши безуспешные пока попытки продвинуться на французском фронте, неудача Дарданельской экспедиции, неблагоприятное для нас положение в Месопотамии — все это мы рассматриваем как временную ситуацию, которая нисколько не вызывает у нас паники. Англию с ее мощью не так-то легко повалить! Все, что вы видите кругом, должно в вас вселить непоколебимую уверенность в нашей конечной победе.

Кэрби был. прав. Все, что -мы видели кругом, рождало такую уверенность. С этим чувством я и покинул Англию...

Фолькстоун, в котором мы сели на пассажирский пароход, совершавший рейсы через Ла-Манш, представлял собой небольшой городок с прекрасным пляжем для купанья и небольшой гаванью.

Вскоре мы двинулись к берегам Франции. Пароход был переполнен английскими солдатами и офицерами, возвращавшимися в> свои части, на фронт. Шли мы под охраной миноносцев.

Я стоял на палубе, облокотясь на поручни, и жадио всматривался в туманную даль. Там была Франция. Я стоял и думал: что предстоит мне еще впереди, какие встречи и события ожидают меня на Западном фронте?