Техника - молодёжи 1946-07, страница 23

Рисунки Л. СМЕХОВА

М. ИЛЬИН

ГЛАВА ПЯТАЯ¹

Русские метеорологи идут впереди

В самом начале XIX века в России было только семь станций, а через два десятилетия их число уже выросло до двадцати семи. Наблюдателями были и настоящие ученые и> любители Среди них можно было встретить академика и учителя гимназии, пастора и помощника аптекаря, профессора и губернатора.

Не мудрено, что в работ русских наблюдателей не было большого порядка. Но и тогда уже находились люди, которые, подобно Ломоносову, хлопотали об устройстве метеорологической сети, работающей по общему плану. Таким был, например, основатель Харьковского университета Каразин.

В 1810 году он произнес в собрании Московского общества натуралистов речь, в которой горячо доказывал, что нужно создать сотни метеорологических обсерваторий, расположенных по всему огромному пространству России — от Колы до Тифлиса, от Либавьг до Нижне-колымска. Эти обсерватории должны работать по общему плану, и все их наблюдения должны собираться в одном ученом обществе.

Каразин говорил, что если Россия возьмется первая за такое великое предприятие, к нему, несомненно, примкнут ученые общества и мореплаватели всех стран, чтобы общими силами изучать воздушную оболочку земного шара.

Прошло еще четверть века, и за дело устройства метеорологической сети взялся упорный и трудолюбивый академик Купфер Он ездил по России» и устраивал обсерватории при горных заводах. Ему удалось создать и образцовую — нормальную — обсерваторию при Горном институте в Петербурге.

Но он хотел большего. Он хотел создать главную физическую обсерваторию, которая направляла бы работу всех станций.

Десятки! наблюдателей следили за погодой в разных городах России Нужно было объединить их усилия, чтобы можно было обозревать погоду по всей стране.

Но устройство главной обсерватории требовало больших средств. Одна только медная крыша для магнитного павильона должна была стоить много денег, а железную крышу устроить нельзя было, — ь магнитной обсерватории не должно быть железа.

Чиновники, от которых все зависело,

тормозили дело: они не понимали ею значения. \

Купфер писал докладные записки, обивал пороги министерств.

К сластью для дела, у Купфера по-явился неожиданно влиятельный союзник — знаменитый ученый Гумбольдт,

Гумбольдт как раз в это время совершил путешествие по Сибири и на обратном пути побывал в Петербурге.

Этот, исколесивший весь мир, человек мог бы по праву считать себя гражданином земного шара. Его одинаково интересовали и Амазонка и Иртыш. Одни и те же приборы побывали с ним в Южной Америке и на берегах Оби. Ему не сиделось на месте, © Европе. Он хотел собственными глазами увидеть и сравнить горы Мексики и Алтая, са> ванны Ориноко и степи Сибири, золотоносные земли Урала и Новой Гренады.

Когдл Купфер рассказал ему о своих планах, Гумбольдт отнесся к ним горячо. Он написал письмо Николаю L Знаменитый иностранец мог позволить себе то. на, что не решился бы смиренный подданный: давать советы царю.

И вот в 1849 году, когда Лондонское королевское общество еще только совещалось об устройстве центральной фи~ зической обсерватории, в Петербурге такая обсерватория уже начала работать.

Одна из парижских газет писала об этом: «Мы и не замечаем, как иностранцы нас опережают в н<»уках. Вог Рос сия! основала без всякого шума Главную физическую обсерваторию, имеющую огромное значение, Ничего подобного нет до сих пор нигде в Европе».

Обсерватория была построена на Васильевском острове, рядом с Горным институтом.

Пятьдесят пять русских станций стали посылать в, Главную физическую обсерваторию свои наблюдения.

То, о чем Купфер так долго мечтал, наконец, осуществилось..

Кроме Купфера, был в эти годы в

¹ Начало см в MJNTs 1, 2—3, -К

И t М

России и другой замечательный метеоролог — московский профессор Спасский.

Спасский, так же как и Дове, внимательно следил за буранами и бурями, за метелью и пургой. В своей книге «О климате Москвы» он изображал все перипетии борьбы между тропическим и полярным потоками. Он рассказывал, какой длительной бывает иногда эта борьба.

«Перевес долгое время остается по переменно то на одной, то на другой стороне... Барометр то поднимается, то опять опускается. Небо то проясняется, то задергивается облаками. Весною и осенью нередко дождь сменяется снегом. или крупой, и наоборот — смотри по тому, какой из встретившихся пото ков одерживает на время перевес. »

Спасский писал о борьбе воздушных потоков, как о войне двух армий Эта война заканчивается тем, что одна из армий одерживает победу и устанавли вает свое господство на захваченной территории.

В том же самом 1в50 году, когда Дове наблюдал метели и бури на огром ном фронте от Швеции до Триполи, Спасский в России тоже следил за ве ликой битвой воздушных потоков В на^ чале декабря господствовал полярный воздух Шестого декабря барометр начал падать, — приближался экваторналь ный поток. Спасский писал:

«Уступив первому напору экваториального течения, полярное течение снова собрало свои силы, чтобы отразить нападение противника. Утром 9 декабря стояла тихая погода, потом начал дуть северный ветер».

Оттепель сменилась пургой Сотни людей были засыпаны снегом и замерзли» Многие не сразу были отысканы, — столько выпало снега. Сила ветра была так велика, что разрушила много домов.

Спасскому была ясна причина этой дикой бури.

«Это атмосферическое возмущение, — писал он, — произошло вследствие борьбы между двумя течениями воздуха — борьбы, с помощью которой теория г Дове дает нам возможность объяснить большую часть атмосферических явлений, Однако некоторые ученые продолжают еще опровергать справедливость этой теории вопреки несомненным и ясным доказательствам».

Так Дове нашел себе союзника в Москве. Его книгу «Закон штормов» перевел на русский язык мичман Павел Мордовии.

Кого же, как не моряка, мог интересовать закон штормов?

21