Техника - молодёжи 1948-08, страница 27

суровым*, — ты. (многого № знаешь... Сыном можешь мне быть но годам. Он был у >меня... Такой же, как ты, горячий, и чир казался ему полным жемчужин... Добровольцем ушел в сорок втором с нашей Азербайджанской дивизией... Письмо я получил,—продолжал ^!Лга-ев. — Пал смертью храбрых... В сорок ©тором по нашему морю шла тоже «Дорога жизни», как ,в Ленинграде через Ладогу. Она была артерией, по которой текла «черная кровь», питавшая технику нашей армии. Нам нужны и жемчужины Васильева и подводные башни Гасаиова...

— Послушай, Ибрагим,—-.после долгого молчания, продолжая, сказал !Ага-ев. — Ты не находишь, что эти цистерны очень неглубоко сидят в воде?

Гасанов, оторвавшись от своих мыслей, взглянул «на. шары.

— Странно, почему он их не наполнил как следует.

Матрос нодтянул шар к борту. Над цистерной, словно черный слоновый хобот, повис шланг для перекачки -нефти. Он раскачивался от ветра, —- казалось, будто бы слон искал завинченный накрепко нарезной люк.

Метнулся луч прожектора и остановился над шаром. Все столпились у борта, с нетерпением- ожидая, когда первая тонна «черного золота», добытая из tMopCKHx глубин, потечет в железное ■чрево танкера.

Два молодых матроса, цепляясь за поручите, вскарабкались на шар и, усевшись у фонаря, стали осторожно отвинчивать люк.

Тихо приподнялась крышка. В люк соскользнул черный хобот. Где-то засопел насос. Он со свистом втягивал в себя воздух. Было слышно, как воздух хрипит в шланге. Прошла минута, хобот опустили еще ниже. ^?Агаев приложил ухо к шлангу и недоуменно развел руками.

— Пустой? — прошептал Гасанов.

Тот утвердительно кивнул головой.

Матрос, сидевший на шаре, опустил

голову в лкж и, всматриваясь в темноту, к чему-то прислушивался. Затем он выпрямился и вопросительно взглянул «а директора.

— На дне тоже нет? — сдерживая 'волнение, спросил Апаев. — Возьми фонарь...

У него в руке -блеснул голубоватый огонек. Огонек словно повис в воздухе. Из люка послышался сдавленный голос, и вдруг оттуда показалась сначала темная жилистая рука, цепляющаяся за шланг, затем голова старого мастера Пахомова.

Капитан остается' последним

Темно и душно в торпедном отделении подводного дома. Луч фонарика гсробежал по мокрым скользким стенам. Техник влез в шар-цистерну.

Васильев встал у рубильника.

— Прошу меня понять, — заговорил он. — Воздухоочистительные установки уже не работают. Здесь мы задохнемся. В цистерне воздуха хватит примерно на-полчаса, потом вас спасут. «Калтыш» наверху, шум его винта слышит наш звукоулавливатель.

Васильев осветил лучом фонарика лица Керимова, Нури, Снницкого. Они казались спокойными и решительными.

— Закрыть люк цистерны! — скомандовал он.

Нури бросился выполнять приказание. Плотно завинчивалась крышка. Все вышли из торствдного отделения. Оттуда «раздался троекратный стук. Человек в цистерне готов к подъему.

Медленно двигался тяжелый шлюз, закрывая отсек.

Васильев проверил замки шлюза, на мгновение прислушался и включил рубильник. Послышался <шум воды, наполняющий камеру* Люди стояли, настороженно ожидая, когда легкий шар выскользнет из торпедного отделения.

Глухой стук, — это цистерна вырвалась на свободу.

Оиницкому представилось, как под водой в темноте стремительно несется вверх белый, словно прозрачный, шар, освещенный фонарем. Он -похож на пузырек воздуха, поднимающийся со дна стакана. Вот он выскакивает на поверхность и качается на волнах. Человек свободен... Еще немного—и воздух, настоящий свежий морской воздух ворвется в душную цистерну.

Теперь ваша очередь, Синицкий, — прервал его мысли спокойный голос Васильева.

Луч фонарика скользнул по лицу Си-ницкого. Он зажмурился и спросил-:

— Только один вопрос, Александр Петрович, Ведь кто-то должен остаться здесь, чтобы замкнуть рубильник и выпустить последнюю цистерну?

— Не ваше дело, — неожиданно резко оборвал его Васильев. — Выполняйте приказание.

Синицкий недовольно пожал плечами и пошел к шару. Свет фонарика побежал вдогонку за студентом, затем осветил застывшие лица Керимова и Нури.

Васильев повернул голову в темноту торпедной камеры.

— Приготовились?

Из воды выскакивали белые цистерны...

— Нет, Александр Петрович, одну минутку. Я тогда постучу.

— Быстрее, — недовольно заметил Васильев, рассматривая рубильник.

Глухой троекратный стук послышался из торпедного отделения.

— Готово! —- доложил Нури, выходя из отсеюа.

Блеснула медь рубильника, забурлила вода, стук, — и снова побежала вверх светящаяся точка...

Около люка остались трое. Минутное молчание, — видимо, каждый думал об одном: чья очередь? Впрочем* для Васильева этот вопрос был уже решен.

— Теперь вы. Александр Петрович,--глухо проговорил Керимов, словно откликаясь на его "мысли.

— Нет уж,—силясь улыбнуться, возразил Васильев. — Капитан покидает корабль последним, ты это знаешь, Ага Рагимович.

Он прислушался и, убедившись, что наружный шлюз автоматически закрылся после того, как сжатый воздух вы-теонкл воду из торпедного отсека, открыл внутренний шлюз.

— Прошу, товарищ Керимов!

— Не пойду, —- неожиданно спокойно ■проговорил старый мастер. ~ Какое мне дело до капитанов. Я — ста-рый человек, свое отработал. 'А тебе еще надо много строить. — Он закашлялся и, еле переводя (дыхание, прошептал: — Мы •большевики с тобой, 'Александр Петрович. Ты же понимаешь, кто из нас нужнее.

— Правильно, Керимов, мы большевики. Так будь дисциплинированным, тебе приказывает начальник.., — Он помолчал. — Я жду!

Керимов растерянно стоял перед Васильевым, затем, как бы решившись, обнял Нури, прошептал ему что-то if медленно вошел в торпедное отделение.

Тихо плескалась вода под ногами.

Снова взвилась светящаяся точка. Еще человек покинул подводный дом.

Нури, прислонившись спиной к холодной стальной двери, стоял, раскинуз руки в стороны, словно в последнем усилии стараясь удержаться на этом месте, остаться здесь, и ни на один шаг не сдвинуться отсюда. Нет, будь что будет, он не может покинуть его...

Вот уже Луч фонарика задрожал на лице Нури. Выжидательное молчание,

— Кто-то должен остаться,—наконец проговорил Нури, широко раскрыв глаза. Он, не мигая, смотрел н«а свет фонаря.—Вьг были на войне, а я нет. Но я хорошо знаю, что советский солдат берег жизнь своего командира... Почему вы отнимаете у меня это право?