Техника - молодёжи 1955-05, страница 37

Прежде чем обратиться в консульство, Соловьев сначала решил побывать на «Ангаре» и рассказать обо всем капитану.

...В консульство они поехали вдвоем. Каково же было их удивление, когда они застали там Елену Андреевну Старцеву. Консул объявил им:

— Местные власти, видимо, не пожелали неприятной для них огласки. Как ни странно, но они сами привезли Старцеву и заявили, что в результате проведенного расследования выяснено, что Старцева это Старцева, а не Ирма Кейтер. Вас, товарищ капитан, я прошу взять Старцеву с собой на Родину. Документы мы подготовили...

Всхлипывая от радости, женщина вступила на борт советского корабля. Остриженная наголо, худая, в лохмотьях, которые едва прикрывали ее тело, шла она по палубе, и слезы катились по ее почерневшим щекам. Капитан поручил Елену Андреевну попечению радистки парохода Верочки Алешиной.

— Три тысячи шестьсот...

— Три тысячи семьсот...

— Три тысячи девятьсот...

— Евгений Николаевич! Четыре тысячи градусов!

Начальник лаборатории Евгений Николаевич Соколов оторвался от микроскопа и подошел к громадному сооружению, возвышавшемуся посреди зала. Возле панели с приборами, кнопками и рычагами стояли две девушки, внимательно следившие за стрелками приборов.

— Зоя, доводите давление до следующего предела...

К размеренному шуму Машин за стеной добавился новый звук. Одновременно замигали сигнальные лампочки.

— Температуру снять!

— Готово!

— Следите за секундомером... Где-то, в противоположном конце

зала,'раздался телефонный звонок.

Соколов раздраженно пожал плечами.

— Зоя, на двести сороковой секунде вводите кристаллы.

Девушка кивнула, не отрывая взгляда от секундомера, а ученый быстро прошел к телефону.'

— Соколов слушает. Недовольное выражение лица

вдруг сменилось растерянным. Побледнев, Евгений Николаевич тяжело опустился на стул.

— Лена...—с трудом только мог он выговорить. — Ты?..

Прошло еще несколько минут, пока он смог собраться с мыслями и вернулась способность быстро соображать. Он положил трубку, обвел всех сияющими глазами.

— Товарищи! Дорогие друзья мои, У меня большое счастье, нашлась моя жена... Она жива!

Сказал и, как резвый мальчишка, бросился бежать, только крикнув на ходу:

— Зоя, доведите процесс, вы знаете как!..

Квартира Соколова была на другом конце города, и пока автомобиль пробирался сквозь потоки машин и людные перекрестки, Евгений Николаевич невольно отдался воспоминаниям.

Осенью тридцать девятого года он, молодой инженер, только что окончивший вуз, получил назначение во Львов, новый областной центр Совет

ской Украины. А в апреле следующего года Соколов уже женился на обаятельной Леночке Старцевой, восемнадцатилетней дочери своей знакомой по работе.

Надо отдать должное Евгению Николаевичу, он был искренне увлечен своей работой. Уже тогда родилась у него мечта попытаться создать искусственный алмаз.

Через два месяца после свадьбы Евгений Николаевич неожиданно получил назначение на новое место работы: не куда-нибудь рядом, а в Среднюю Азию.

Трагедия расставания жены с тещей надолго осталась в его памяти.

Поселились они в прекрасном зеленом городе Алма-Ате.

Здесь Евгений Николаевич стал ощущать тернии в букете роз. Оказалось, что Леночка не умеёт стирать свое изящное белье И не знает, как приступить к мытью головы (эти чудесные шелковые локоны всегда мыла ей мама), не говоря уже о таких проблемах, как приготовление пищи и прочие домашние заботы. Взять домработницу было бы очень накладно для молодого инженера: Лена ведь Не работала. Да и как работать, если нет никакой специальности. Много писем написал Евгений Николаевич, пока убедил свою мать приехать к нему. Мать приехала во-время: у Леночки родилась дочь.

Евгений Николаевич в душе Должен был признать, что Лена не только плохая хозяйка, но и беспомощная мать. От пеленок ее тошнило, а необходимость вставать ночьЮ вызывала расстройство нервной Системы. Пришлось Юлечке перекочевать в бабушкину комнату на постоянное жительство.

И все же Евгений Николаевич страстно любил свою хорошенькую супругу, с охотой выполняя любой ее каприз.

Шла зима сорок первого года. Они стали получать все чаще письма от тещи. Она просила с первым же весенним солнцем приехать во Львов чтобы Леночка хоть месяц отдохнула от домашних забот.

Ранней весной Соколову не удалось получить отпуск, и они выехали Во Львов только в конце мая, оставив дочку на попечение его матери. Во Львове их застала война... Евгений Николаевич в первый же день пошел добровольцем в военкомат, наказав жене срочно собирать вещи и уезжать домой.

Больше он ее не видел. Во Львов вошли гитлеровцы.

С тех пор минуло пятнадцать лет. Евгений Николаевич безуспешно разыскивал свою жену. Так же бесследно исчезла теща.

Евгений Николаевич отдал теперь всего себя своим изысканиям и воспитанию дочери. Они жили в Москве, и Юлечка уже училась в восьмом классе. Над письменным столом Евгения Николаевича висел большой портрет Лены. Память о дорогом человеке с годами не притуплялась, лишь все меньше становилось надежд... И вот сегодня!.. Не сон ли это?

Автомобиль остановился у подъезда дома, где жил Евгений Николаевич Соколов.

Сумрак уже заполнял комнату, а они все говорили и говорили, смотря друг на друга и не выпуская рук.

— Ну, а после войны? После победы?

— Для нас это явилось самой ужасной минутой. До этого мы жили надеждой на освобождение... А потом... У нас в лагере все, абсолютно все требовали возврата домой на родину. Как-то ночью нас подняли и стали развозить в разные места. Сказали, что лагерь расформировывается... Меня и еще тридцать женщин привезли в лагерь под Мюнхеном. Изо дня в день нас всячески обрабатывали, угрожали, уговаривали изменить, отказаться вернуться домой, записываться в какие-то батальоны... И вот в этот момент является в лагерь вербовщик и рисует нам райскую жизнь в тропиках, с их прекрасным климатом и чудесами природы. Еды хоть отбавляй, каждое дерево кормит, холодов не бывает... Будут хорошо платить, накопите денег, захотите домой — удерживать не будем. Многие из приехавших со мной записались. Решилась и я на это. Вербовщик сказал, что для того, чтобы нас провезти на место, нужно временно принять другие имена и выдавать себя за немок. Уже в трюме, куда нас набили несколько сот, многие стали подозревать, что нас обманули... Так оно и было. Это тяжелый сон, Женя... Девять лет среди джунглей. Москиты и змеи, лихорадка и топкие болота, сотни смертей...

Елена Андреевна помолчала, как бы о чем-то вспоминая.