Техника - молодёжи 1963-11, страница 16

Снаряд и все заснарядное пространство нашей пушечной камеры представились мне как на чертежном разрезе, но объемно, выпукло, в ярком свете, в движении, сопровождающем выстрел.

...Вот досылается патрон, запирается затвор, боек ударника бьет по капсюлю... Яркая вспышка — снаряд врезается в нарезы. Я вижу, как он нехотя начинает ползти по стволу, поворачивая свое круглое, маслянистое, тяжелое тело. Но где же истечение газов? Почему сопловая диафрагма в снаряде прижалась к пороховым шашкам и дробит их, резко увеличивая горящую поверхность пороха? Почему перекашивается эта сложная диафрагма и пороховые шашки, как горящие поленья из раскрытой топки, падают в заснарядное пространство?

Меня осеняет мысль — убрать диафрагму! Я с отвращением отбрасываю ее, и этот воображаемый жест напоминает мне жест хирурга, выбрасывающего часть тела, пораженную раковой опухолью.

Но как же удержать пороховые шашки?

«Пороховая заслонка! — почти выкрикнул я. — Пусть пороховая заслонка тоже горит вместе с шашками и держит их. К черту диафрагму!»

Воображение уже рисует, как ударил боек, как вспыхнул порох, как пошел снаряд. Из него с чудовищной скоростью пороховые газы несутся в заснарядное пространство. Снаряд ровно набирает скорость и, отфыркиваясь газовыми струями, мчится к дульному срезу и дальше, по идеальной траектории уносится к цели. Еще выстрел, еще...

...Время близилось к уральской полночи. Я помчался на завод, собрал конструкторов. По моему виду они поняли, что произошло что-то важ

ное.

— Выбросить сопловую диафрагму! Поставить пороховую заслонку! — скомандовал я и увидел, что конструкторы сразу поняли меня и весь ход моих мыслей. Мы быстро направились в неосвещенный оружейный склад, на ощупь извлекли снаряд и в мастерской вывернули донную часть. Сложная ступенчатая диафрагма, щелкнув, выскочила из своего гнезда.

Для пороховой заслонки мы выбрали крупнокалиберную пороховую шашку, похожую на очень ровное круглое полено. Шашку мы поставили на токарный станок, который еще не стоял на фундаменте и не имел электропроводки. Вручную вращая шпиндель, мы выточили один круглый диск и поставили его в снаряд вместо диафрагмы.

Уже рассветало, когда мы в котловане сделали наш первый уральский выстрел. Снаряд с плотным, густым и растянутым воем помчался к мишеням, и крутое отверстие пробоины почти у самого яблочка заставило меня дрл-го протирать стекла бинокля. Поднесли еще один снаряд. В бинокль было видно, как на щите появилась вторая пробоина рядом с первой. Точно два темных сурово сблизившихся глаза пристально смотрели на нас со щита с полукилометровой дистанции.

Уже совсем рассвело. Почти все наши люди, разбуженные первыми выстрелами, собрались у котлована. Многие встали к токарным станкам и вручную обтачивали заслонки.

Мы стреляли и стреляли. От действия горячих пороховых струй в котловане подтаял снег. Легкий азотистый угар щекотал ноздри. После двадцать пятого выстрела щит, изъеденный пробоинами, треснул и повалился. Мы вытерли пот и блаженно закурили.

Над пологими холмами Урала загорался новый день, день 7 ноября, день праздника, который на Руси в этом году праздновался сложно и трудно.

ИЗ ТЕТРАДЕЙ И. ГВАЯ

Ржавое пожатие железа.

•

В лагере к осени сделались флаги из красных розовато-белесыми, как осыпающиеся цветы шиповника. -

Спортсмены обижаются на кинооператора, который фотографирует их ноги, а не лица.

«А зачем нам ваши лица? Ваши лица — ноги».

•

^етер пишет по снегу.

Непродуваемый лес.

^ горниста золотые зубы. Когда он проиграет подъем и засмеется, то кажется, что часть меди с трубы осталась у него во рту.

Хорошо ранним утром ехать в моторной лодке: от быстрого бега свистят на-мыши, бежит дно и неслышно, как мозг, работает мотор.

Вода при солнце, закрытом тучами, блестит, как ртуть.

Как капли свежей крови, разбросаны по насыпи маки, будто на зеленом ковре было побоище.

Галоши блестели, как новые авто.

За окном вагона уже топталась Москва.

Веселая весенняя грязь.

Так свободно, будто совершенно нет

головы. •

Красноармейские сапоги нельзя порыть — их можно только взорвать.

По казарме ходят длинные стометровые сквозняки.

^оги он закидывал одну на другую,

как веревки. •

Когда выпал снег, конструктору показалось, что на крышах домов, как на чертежных досках,натянули ватман.

ВТОРАЯ

«13 часов. Среди собравшихся слышатся шутливые возгласы:

— Он сбился с пути!

— Заснул за штурвалом!

— Дочитывает какой-нибудь детектив!

Люди пытаются за зубоскальством скрыть нарастающее чувство тревоги.

...13 часов 30 минут.

— Свяжитесь с американским контрольным постом! — командует Гаву-аль.

...13 часов 35 минут.

— Алло, командир! Американцы у аппарата. У них нет никаких сведений.

— Скажите им, пусть вызовут нас, как только что-нибудь узнают.

Кучка людей на летном поле все растет, возрастает и беспокойство.

...14 часов.

— Попробуйте засечь немецкие станции!

...14 часов 30 минут.

— Час назад у него должно было кончиться горючее...»

Целых двадцать лет оставалась загадочной история гибели французского летчика Антуана де Сент-Экзюпери, не вернувшегося на базу 31 июля 1944 года. Никому не известны последние мысли французского писателя Антуана де Сент-Экзюпери, который даже во время боевых вылетов думал о том, «что можно, что надо сказать людям»...

«Я должен быть среди людей, рискующих своей шкурой, перед которыми возникают чертовски неотложные проблемы; я должен погрузиться как можно глубже в изрытую землю фронта, в человеческие переживания, делить их судьбу...»

Для Сент-Экса это высказывание не было красивой фразой. Он сам пере,-пробовал немало специальностей, много пережил и много видел.

Он учился на архитектурном отделении Академии художеств, посещал математические курсы, служил контролером в конторе черепичного завода, рабочим стоял у станка на заводе грузовых автомобилей, перевозил почту на авиалинии Тулуза — Дакар, занимал пост технического директора фирмы «Аэропоста Аргентина». Он летал на самолетах разных марок, терпел аварии в Африке и в Южной Америке. Он посещал Советский Союз, Испанию, Германию, США.

С первых же дней войны он в действующей армии. «Термитное гнездо наводит на меня ужас, и я ненавижу их доблесть роботов». Ненависть к фашизму приводит его в Алжир, в эскадрилью 2/33. На базу именно этой эскадрильи не вернулся 31 июля 1944 года самолет «Лайтинг П-38», ведомый капитаном де Сент-Экзюпери, автором хорошо знакомых советскому читателю волнующих и мужественных произведений: «Ночной полет», «Земля людей», «Военный летчик», «Маленький принц»...

Слава писателя затмила другие таланты Сент-Экзюпери, хотя он был одновременно и крупным писателем, и крупным философом, и ученым, и математиком, не говоря уже о его качествах гражданского летчика, летчика-испытателя, инженера-конструктора.

Сент-Экзюпери мало известен как изобретатель, впрочем, и сам Антуан не всегда занимался практическим использованием своих изобретений.

С биографией Антуана де Сент-Экзюпери подробно можно ознакомиться по нниге французского писателя Марселя Мижо, которую издательство «Молодая гвардия» подготавливает к печати в переводе Г. Велле для серии «Жизнь замечательных людей».

12