Техника - молодёжи 1970-01, страница 6

МОЛОДЫЕ УЧЕНЫЕ! СТАНОВЯСЬ НАСТАВНИКАМИ ЭЛЕКТРОННЫХ МАШИН, ВЫ ПОДБИРАЕТЕ

ПЯТЕРКИ В МАШИННЫХ

1. «РАДИО ОБЕДАЕТ ЗА СТОЛОМ»

ф Вначале в электронную вычислительную машину ввели небольшой словарь — несколько сотен слов, существительные и глаголы. Затем те же слова вводили в разных сочетаниях — одни из них имели смысл, другие были бессмысленными: «Мать варит обед», «Бочка варит мед», «Завод делает автомобили», «Инженер делает проект», «Инженер строит завод», «Завод делает инженеров». Машине при этом сообщали, что может соответствовать действительности, а чего не бывает. Когда затем ей предложили самой разобраться в новых сочетаниях слов, она в общем успешно определила, какие из них осмысленные.

Потом машине предложили образовать понятие «человек». Через некоторое время, проанализировав новые сотни фраз, где речь шла о том, что делают и как ведут себя люди, машина сообщила: понятие «человек» сконструировано.

Проверили, кто попал в группу людей. Оказалось, что инженера там нет. В чем же дело? А в принципе отбора. Машина определяла человека только по совокупности признаков, которые она успела выявить. Если распознаваемый объект не имел какого-нибудь, пусть даже третьестепенного признака, машина исключала его из разряда людей. Когда ее спросили: «Инженер варит обед?», то получили ответ: «Это бессмыслица». И только после того, как в машину ввели фразу «Инженер варит обед», она занесла его в разряд людей.

Ученым стало ясно: нужно научить машину правильно создавать понятие, выбирая характерные отличия предметов или существ. После дополнительной подготовки электронному интеллектуалу предложили самостоятельно сочинить фразу о человеке. Прошло несколько минут, и, мигая индикаторами, машина отпечатала на ленте свое первое сочинение, первую самостоятельную фразу: «РАДИО ОБЕДАЕТ ЗА СТОЛОМ».

Она обиделась на дружный хохот не больше, чем ребенок, начинающий осваивать слова.

Но как же произошел этот казус? И велика ли ошибка машины?

Оказывается, ошиблась не машина, а люди. Онр ее недопрограммировали. А машина была вполне «на высоте». Ее ответ — верный по существу — доказал, что она правильно выбрала основной признак и умело построила фразу.

Если бы машина могла делиться впечатлениями, она бы рассказала примерно такое:

— Хорошо помню первые уроки по распознава

нию смысла фраз. Несколько раз я читала текст и обратила внимание на то, что многие повторяются. Мне приказали обратить внимание на слово «врач», и я пересмотрела все фразы, где оно встречается. Выяснилось, что врач ведет себя в разных предложениях неодинаково; то он «обедает», то «варит обед», то «лечит», то просто «стоит». Потом я прочла фразу «стол стоит» и сразу же поняла, что раз стол делает то же, что врач, то он похож на него. Но когда я сообщила об этом программисту, он сделал мне замечание; «Не спеши с выводами».

Так я поняла, что по одному слову нельзя судить о подобии. Анализируя слово «отец», выяснила, что он, как и «врач», может обедать, стоять, идти, сидеть. Я ытосила у программиста, может ли «отец» лечить сольных, и только после утвердительного ответа пришла к заключению, что «отец» очень похож на «врача». Понятие «очень похож» не было для меня абстрактным и помогло в дальнейшем. Однажды меня спросили, имеет ли смысл фраза «Сын читает книгу». Я порылась в памяти — такого оборота там не было. Тогда я вспомнила, что «сын» очень похож на «студента». И, найдя фразу «Студент читает книгу», заключила, что и «сын» мог бы сделать это. Я сообщила о своем выводе, и меня похвалили.

Но затем я ошиблась на слове «инженер». Дело в том, что и «сын», и «студент», и «врач», и все люди, записанные в моей памяти, умели варить обед, а «инженер» этого не умел. Зато он «делал», как и «завод», — только не «автомобили», а «чертежи». И я подумала, что он похож не на человека, а на завод. В этом и заключалась моя ошибка.

Потом я поняла, что есть более существенные определения, по которым можно судить о подобии, а есть второстепенные. Одним из очень важных определений для «человека» я признала слово «говорит». Говорить не умели ни «станок», ни «завод», ни «тигр», ни «трамвай» — вообще никто, кроме человека. Я знала, что человека могут называть «врачом», «инженером», «Петей», «Петром Ивановичем», «Чонг Лу», «Брамапутром» и еще многими именами. Но вот я получила новую фразу: «Радио говорит громко». Я решила, что «радио» — еще одно имя человека, ведь оно «говорит». К тому же это имя показалось мне красивым. И когда мне предложили составить фразу о человеке, я решила воспользоваться новым именем и сочинила: «Радио обедает за столом».

Этот случай помог ученым не только разо-

о ч е л о ь е к

Н£>- к