Техника - молодёжи 1970-02, страница 17

_с Все эти — то лучезарные, то грозные, живые, мертвые, торжествующие, гибнущие фигуры, эти распростертые крылья, эти орлы, эти кони, оружие, щиты, эти летучие одежды, эти пальмы и эти тела, красивейшие человеческие тела во всех положениях, смелых до невероятности, стройных до музыки,— да это мир, целый мир, перед откровением которого невольный холод восторга и страстного благоговения пробегает по всем жилам».

Взволнованные, восторженные строки — они вылились из-под пера Тургенева, когда писатель познакомился, еще во время реставрации, со скульптурными сценами на фризе только что найденного археологами Пергамского алтаря Зевса. Сцены изображали гиганто-махию — борьбу богов с гигантами, сыновьями Геи (Земли).

В бурной и полной драматизма истории научных идей есть несколько страниц, которые по накалу страстей могли бы соперничать с картинами гигантомахии.

Гигант Гёте против сверхчеловеческого гения Ньютона! Да, да, тысячу страниц исписал великий поэт и сотни опытов поставил, чтобы доказать неправоту великого физика. Теорию Ньютона о том, что белый цвет — синтетический, содержащий в себе всю гамму цветового спектра, Гёте считал нелепой. Он думал, что в природе есть, только два цвета, белый и черный, а все другие родятся из смешения этих двух.

Странная мысль? Но почему Гёте так дорожил ею? Убежденность поэта питалась не математическими выкладками (Гёте не знал математики), а обостренной наблюдательностью. Он наблюдал, как при особом освещении солнцем белый снег становится голубым, видел синее небо на востоке и багряное на западе, ставил опыты, в которых различными сочетаниями светлого и серого полей получал цветовой образ. Отсюда уверенность поэта-ученого: цвет есть нечто теневое, он проявляется там, где «свет бо- В. ОРЛОВ рется с тьмой». Нужен глаз чародея, чтобы заметить тончайшие эффекты окрашивания серых поверхностей. Вот эти-то смелые мысли великого поэта и захватили Виктора Чуе-ва, когда он был студентом Таганрогского радиотехнического института. На его рабочем столе книги, испещренные радио- и телевизионными схемами, соседствуют с трудами по физиологии зрения, цветового восприятия. И рядом — томики стихов. («Никто так остро не воспринимает цвет, как поэты», — говорит Чуев.)

Молодого исследователя привлекают малоизученные феномены цветовых ощущений, возникающих при достаточно быстром чередовании черного и белого полей, например, при вращении диска с черным и белым секторами. Об этих удивительных опытах в статье «Странный мйр цвета» (N9 8 за 1969 г.) рассказывал психолог, профессор Л. Ительсон. Но Виктор ставит задачу по-своему. Он решает создать электронное

Рис. В. Герасимова

устройство, которое на обычном —черно-белом! — телевизионном экране давало бы многоцветное управляемое изображение. И просит утвердить этот замысел как тему дипломной работы. Многие товарищи удивляются: «Как можно так рисковать?»

— Да, я рисковал, — рассказывает Виктор. — До защиты диплома оставалось несколько месяцев, а нужную последовательность сигналов никак не удавалось найти. Все дело именно в ней, в последовательности чередования белых и черных элементов на экране. И было даже неизвестно, какие оттенки можно получить таким способом, а какие нельзя. Подсказку я все-таки нашел, но не в учебниках электроники, а в «Очерке учения о цвете» Гёте. Помните его опыт с освещенным кружком в затемненной комнате?

Что ж, давайте вспомним. Вот описание опыта, сделанное самим Гёте.

15