Техника - молодёжи 1970-05, страница 65

шансы, необходимо иметь очень тщательно построенные аппараты. По этой же причине лучше не подниматься на слишком большие высоты, и конкурсы на высоту опасны и бесполезны. Раз можно подняться на 10 или 20 м, можно сделать и 500, но если несчастье произойдет на этой высоте, оно гораздо серьезнее.

Я думаю, что это письмо выражает взгляды моего брата Анри, который часто мне их высказывал».

ГАБРИЭЛЬ ВУАЗЕН:

«Ответ, который я вам дам, быть может, покажется вам преувеличенным.

В настоящую минуту я нахожусь под впечатлением несчастья, постигшего бедного друга, капитана Фербе-ра. Я полагаю, что опыты летания в настоящее время в высшей степени опасны, если эти опыты производятся в неудобной местности, во время состязаний, когда организаторы, при. нуждаемые публикой, заставляют несчастных летателей предпринимать полеты в адских условиях: в дурно подготовленной местности и, в придачу к этим опасностям, при ветрах, колеблющихся между 7 и 12 м, делающими невозможными поднятие и спуск в местностях, обыкновенно слишком тесных.

Опаснее всего «механические» не

счастные случаи, поломка частей аппарата в воздухе на большой высоте, что влечет за собой падение вследствие потери равновесия.

Средства для избежания несчастий очень просты. Нам никогда не приходилось бы их знать, если бы летающие были благоразумны, если бы они вылетали, справляясь с погодой, при сравнительно слабом ветре, особенно если местности благоприятны, то есть без препятствий, возвышающихся или углубляющихся. Но, к сожалению, мы будем иметь еще много несчастных случаев, потому что эти случаи принимают всякие формы: начиная с несчастья в воздухе, против которого ничего не поделаешь, до бессмысленного и неожиданного случая, как тот, который убил нашего бедного друга, капитана Фербера.

По моему мнению, наши летатели идут к смерти верным и скорым шагом. Все Латамы, Блерио, Поланы, Ружье, стремящиеся в высоту, и многие другие обречены на смерть из-за несчастных случаев.

Будьте так любезны, напечатайте это длинное письмо, не пропуская ни одной буквы. Я бы хотел, чтобы поняли, наконец, насколько опасно ремесло подражания птицам. Первое, что надо сделать, — это уничтожить состязания при публике, на дорогах, без предварительных приготовлений хорошей скаковой дорожки».

ПОЛКОВНИК ФЕРРЮС:

«Чтобы быть в состоянии дать серьезный ответ на ваши вопросы, надо бы знать законы аэродинамики, а всем известно, что это наука, которая еще слишком мало разработана. Сле-доваТельно, все, что можно сказать по этому поводу, немногого стоит...

1. Опасны ли полеты на аэропланах?

Они всегда опасны, даже когда почти не теряешь соприкосновения с землей, как это показал несчастный случай с нашим бедным товарищем Фербером.

2. Каких происшествий надо всего более опасаться?

Самое ужасное, быть может, то, чего меньше всего боятся, — это когда под аппаратом внезапно не окажется воздуха. Об этом думал Фер-бер, когда говорил:

«Все как будто бы забывают, что могут случиться моменты, когда поверхности, находящиеся над воздушной волной, ничто не поддерживает и когда тяжесть снова входит в свои права.

Иначе говоря, вы- летите со скоро, стью 50 км в час. Набегает вихрь, делающий тоже 50 км. Вы находи, тесь совершенно в том же положении, как если бы сразу уничтожили поддерживающие поверхности вашего аэроплана, то есть вы падаете, как камень, или около того».

и около нуля на глубине. Условие выполнено. Рассолы поставляются наружным — «деятельным» — слоем, в котором за короткое полярное лето накапливаются останки растений. Наступает зима, концентрированные растворы солей оттесняются к вечной мерзлоте. Охлажденные почти до —20° С, они начинают свои километровые странствования по порам ледяной Земли.

Так год за годом холод переносится в недра. Остужающий душ забивает встречный восходящий поток радиогенного тепла. Согласно подсчетам, Земля проморозится на два километра вглубь за 225 тыс. лет, если ежегодно через каждый ее квадратный сантиметр просочится всего один грамм рассола с температурой —20° С. А если пять-шесть граммов? Тогда достаточно нескольких десятитысячелетий — как раз таков возраст совсем молодых «вечных» мерзлот!

Подобное движение жидкости сквозь твердое вещество — типичная зонная плавка, которая широко используется в технике для очистки полупроводников. Расплавленную зону

медленно перемещают вдоль заготовки. Перед зоной идет плавление, за ней — кристаллизация. Все примеси растворяются в жидкой фазе, собираются в ней и выносятся прочь. Аналогично в рассоловых каплях концентрируются минералы, органические кислоты и другие примеси, которые еще больше снижают температуру замерзания нисходящих растворов.

Практический вывод — под гигантским земляным «айсбергом» должно плескаться рассоловое море, обогащенное ценными веществами. И прежде всего — тяжелой водой D2O или «полутяжелой» HDO. Отношение дейтерия D к водороду Н ничтожно — в океанах 1 : 5500, в снегу 1 : 9000, в проточных озерах 1 : 7000. Но вечномерзлотная толща за тысячелетия непрерывного круговорота отфильтровала миллионы тонн тяжелых молекул, как бы очистилась от дейтериевой примеси.

Не раз бурили вечную мерзлоту и смотрели, что под ней. Часто из скважин били фонтаны, порой соленые. Обычно натыкались на подземные ручейки и реки, но встречали и

районы с реликтовыми (древними) бассейнами. Эти отстойники — самые интересные объекты для исследователя.

Вероятно, благодаря круговороту льда и рассолов возникли также гигантские залежи «твердого» газа, открытые недавно учеными Якутского филиала СО АН СССР. Оказывается, один кубометр воды способен связать до 220 кубометров природного газа в твердые соединения, гидраты. Ресурсы необыкновенных концентратов топлива, по первым ориентировочным оценкам, составляют около 15 триллионов кубометров!

Новое сырье можно транспортировать куда угодно в первозданном виде, если только поддерживать нулевую температуру и давление порядка 10 атм. Иначе — взрыв: газ разорвет гидратовый брикет. Чтобы освободить горючее из ледяного плена, предлагается несколько путей — снижать давление в скважине, нагревать пласт, закачивать в него древесный спирт. Думается, проблема вскоре будет решена, и вечная мерзлота наконец заслужит и доброе слово.

63