Техника - молодёжи 1971-07, страница 32

легких не позволила ему сделаться морским инженером. Во время лечения в Крыму он строил свои первые планеры, пробовал летать с небольших холмов. Тогда же Арцеулов развивает другие свои способности: берет уроки живописи и рисунка у известных художников, в том числе у Юона и Лансере.

В 1912 году в Москве выходит прекрасно изданная книга крымских .легенд с великолепными иллюстрациями художника Арцеулова, сразу принесшими ему известность. Но молодой художник не думчл тогда, что с Крымом его имя свяжут иные, быть может, более тесные узы.

Еще в юности он приметил коктебельскую гору Узун-Сырт, а позднее, в 1923 году, открыл ее для полетов советских планеристов. Осенью Арцеулов привез туда членов первого московского кружка «Парящий полет», где были и Ильюшин, и Яковлев, и Черановский... Советский планеризм начался с десяти планеров, построенных руками энтузиастов. Планер «метра», арцеуловский паритель А-5, вышел победителем, продержавшись в потоках 1 час 3 мин.

Через год в стране появилось множество филиалов «Парящего полета». Сотни молодых людей строили планеры, ехали в Крым и там учились парить как Арцеулов. Тогда

Арцеулов-художник посвятил свой талант не только небу, любимой стихии. Быть может, страсть к морю он унаследовал от знаменитого деда — Айвазовского.

же к движению примкнули знаменитые Антонов и Королев.

Мы, мальчишки первого десятилетия Советской власти, играли в летчика Арцеулова и «штопорили» в сугробы с крыш сараев в надежде узнать, есть ли у нас задатки его смелости.

Позже, уже юными авиаторами-планеристами, мы научились парить как он, как он выводить из штопора планеры. Но вот однажды один из нас «штопорил» до земли и, выпрыгнув, не успел даже раскрыть парашюта...

Нас, двадцатилетних, было несколько на аэродроме, и на следующий день мы поочередно «штопорили» точно на таком же планере, пока не удалось понять ошибку друга, чтоб не повторили ее другие.

Пожалуй, там, над Узун-Сыртом, прислушиваясь к низкому шуму срывающегося воздушного потока, мы в полной мере ощутили, что значит сознательно свалить в штопор «машину, которая не простила ошибку твоему товарищу.

Мы научились конструировать .и строить оригинальные планеры изящные, тонкокрылые парители, всяческие «треуголки», предвосхитившие облик будущих сверхзвуковых МИГов, и «параболы», которые, быть может, родятся вновь... Многие из нас навсегда связали жизнь с небом, одни за кульманами КБ, другие за штурвалами самолетов большой авиации. Все мы: и выпущенные самим Константином Константи-

дожника, поверить в свои крылья и этой вере не изменять. Нельзя без нее творить.

— А когда поверили вы?

— В 1904 году, после того как соорудил нечто крылообразное из реек, обтянутых бумагой.

— Как вы относитесь к современному самолету?

СРОДНИ ДРУГ ДРУГУ—"

новичем, и знающие ветерана по рассказам и книгам — обязаны ему небом, безграничным не только в своей бескрайности, но и в той необъятной гамме мыслей и чувств, что возникает у тех, кто навсегда «заболел» авиацией.

Мы часто встречаемся с Константином Константиновичем. Нас несколько, уже немолодых, — у каждого за спиной и прожитые годы, и самолеты, которые довелось испытывать, — и всякий раз нам хочется быть поближе к этому магнетизирующему человеку.

— Видите ли, — говорит он, улыбаясь тихой своей улыбкой, — в любом деле нужно увидеть в себе ху-

Подобных фотографий тысячи — тех, где пилот запечатлен на фоне своего самолета. Но такая — одна, потому что на ней — летчик-испытатель Арцеулов, человек, бросивший вызов смертоносному штопору.

— Мне кажется, лучше всего это отношение выразил Антуан де Сент-Экзюпери. И для меня самолет всегда был средством познания окружающего мира. Нынешние летательные машины расширили эти возможности в сотни раз.

— Константин Константинович, а легко *ли быть одновременно авиатором и художником?

— Я всегда был уверен, что авиация и искусство сродни друг другу. Ведь они требуют от человека наивысших эмоциональных сил, ибо эти профессии неземные...

Что ж, Арцеулов-летчик, Арцеу-лов-художник всей своей жизнью доказал верность своим принципам, своей философии. Он никогда не будет человеком, у которого все в прошлом. Потому что возраст — понятие отнюдь не хронологическое, если речь идет о таких людях, как Константин Константинович Арцеулов.

29