Техника - молодёжи 1973-07, страница 61
вид Феникса, но уже подробный и всесторонний. Вид ее диво для глаз и внушает почтительный трепет. Столько у птицы осанки, столько величия в ней. Хвост распускает она, сверкающий желтым металлом, В пятпах пылает на нем пламенем ярким багрец. Скажешь — глаза у нее — это два гиацинта огромных, А в глубине их, горя, ясное пламя дрожит. На голове золотистый изогнут венец лучезарный, Этим почетным венцом Феб ее сам увенчал. Бедра в чешуйках у ней, золотым отливают металлом, Диковинная птица, уносящая в поднебесье юношу. Рисунок на ткани. Иран, XI в. н. э. Статью Ю. Богданова «Фениксг или Легенда о бессмертии» комментирует этнограф А. ШАВИУТА дти многоликие фениксы... Но на когтях у нее розы прелестнейший цвет. Величиной ни одно из животных земли аравийской С ней не сравнится — таких нет там ни птиц, ни зверей. Затем дается картина отлета Феникса, реакция на него всего населения Египта, и в заключение — славословие Феникса: Но не медлителен Феникс, как птицы с телом огромным: Вес их гнетет, поэтому шаг их ленив и тяжел. Птица Феникс быстра и легка и по-царски прекрасна. И перед людьми предстает, дивной блестя красотой. Чтоб это чудо увидеть, сбегается целый Египет, Редкую птицу толпа рукоплесканьями чтит. В мраморе облик ее изваяют тотчас же священном И отмечают на нем надписью памятный день. В появившемся вскоре после поэмы Лактанция произведении римского поэта Клавдиана «Птица Феникс» есть любопытные новые детали. Сокращая длинноты Лактанция, Клав-диан в своей идиллии о Фениксе повествует о том, как, усевшись на костре, Феникс приветствует солнце ликующей песней, прося у него живительного огня. Солнечный Феб стряхивает со своей огненной головы один волос — и пламя охватывает костер. После чего начинается полет обновленного Феникса из пылающего костра. Когда же останки старого Феникса сжигаются Сказочная птица Феникс, Бенну — древних египтян, Гарутма или Гару-да — древних ариев, вещая птица Анка или Симург — иранцев, птица Рухх — арабов, Стрефил-птица — русских, Айы Тойон — якутов... Сколько народов — столько имен у волшебной птицы, а точнее, у «волшебных птиц», прототипом которых были различные представители многоликого царства пернатых: орлы, соколы, беркуты, журавли, цапли, ибисы, вороны, кукушки, гагары, утки, гуси и многие, многие другие. В далекую древность, в глубину палеолитических пещер восходит тотемистический культ птицы. Из вполне рациональных наблюдений над образом жизни птиц родилось иррациональное объяснение их магической роли в жизни человека, в вечном круговороте природы и смены времен года. «Представление о птицах, как о существах, способных быть носителями человеческих желаний и молений, а с другой стороны — возвестителями воли богов, символа ми их покровительства и объектами, служившими для воплощения в них божественной мощи, — такого рода представления мы встречаем у народов, стоящих на самых различных ступенях культуры, от дикарей-шаманистов до народов Древнего Востока и Греции, и от варюаров далекой Азии и Африки до народных масс современной христианской Европы», — писал в конце прошлого века известный русский этнограф Д. Анучин. В древних космогонических мифах, рассказывающих о создании неба и земли, появлении солнца и звезд, у многих (если не у всех!) народов «строителями мира» — демиургами — выступают различные виды птиц. При этом многие из них так или иначе связываются с животворящим солнцем, сливаются с ним, становятся солнечными божествами или же вестниками солнца, его гонцами. Так, например, в знаменитой «Кале-вале» мы встречаем рассказ о возникновении вселенной. На коленях девы 58 |
