Техника - молодёжи 1979-02, страница 49
в нормальный ритм — семьдесят два удара в минуту. Что это? Йога? Специальные упражнения и долгие тренировки? И как часто можно повторять процедуру — ведь с сердцем шутки плохи? — Я все объясню после. Теперь — дальше. Беру иглу... Валерий, сняв пиджак, засучивает рукава рубашки выше локтя. Длинной, тонкой, примерно в миллиметр толщиной, спицей начинает прокалывать руку у самого локтевого сгиба. Спица проходит сквозь кожу, проходит как будто бы между мышцей и костью, и вот уже видно, как кожа с другой стороны руки натягивается, появляется бугор, кожа прорывается, оседает, и спица выходит наружу. Крови — ни капли... — Больно? — спрашивают зрители. — Нет, не больно, — отвечает Лавриненко. — Если есть желающие, могу проколоть и им... Почему-то никто особого желания 4 щ 4не выражает. Наконец решается девушка, наша коллега из соседней редакции. Операция прокалывания протекает так же. Правда, предварительно Валерий тихо говорит девушке что-то на ухо и чертит пальцем на ее руке некий «заколдованный круг»... Крови опять-таки ни капли. — Больно? — Нет, — смеется она, — ни чуточки... Что же нам тут показывают? Йоговскую закалку? Факирские «штучки», столь часто упоминаемые в пространных повествованиях о загадочном Востоке? Или вполне современный аутотренинг, способность полностью владеть своим телом, внушать другим и добиваться от них задуманных действий? И что это он тайно шептал ей на ухо и зачем это он начертил круг на ее руке? На все вопросы Лавриненко ответил нам после «обязательной программы». — Для пущей ясности начну с самого начала... Ему 28 лет. Когда было 17, прочитал статью Вольфа Мессинга; в ней говорилось, что любую «обыкновенную» память можно натренировать до совершенных пределов. — Я приступил к тренировкам на запоминание цифр. Я знал, что каждому виду «запоминания» свойственна своя метода. Понял и другое, может быть, самое главное: в этой работе необходима прежде всего одержимость, убежденность в том, что именно это ты должен сделать, и никаких гвоздей! Когда человек уверен, когда он не сомневается в собственных силах — здесь прямой путь к успеху. И второе. У тебя должна быть настоящая воля. Поэтому все намеченное, если даже обстоятельства и изменились, обязательно выполнять, доводить до конца. Приступив к тренировкам, я вскоре почувствовал необыкновенный подъем духа, ощутил ни с чем не сравнимую радость «самоконтроля» — мне не надо было заставлять себя делать то или иное, я делал только то, что заранее наметил, я забыл само слово «не хочется»... Все свободное от основной работы время (был я тогда наладчиком) «истязал» я себя упражнениями. «Истязал» в смысле, пока не наступала усталость, иначе ничего не добьешься. Успех пришел достаточно быстро. Через несколько месяцев я уже мог запоминать двадцать двузначных чисел и их владельцев. Правда, частенько ошибался. А потом словно стреножили — ни шагу вперед. Впрочем, это и закономерно. Любое дело лишь поначалу движется ходко, а по мере того, как ставятся все более трудные цели, начинает буксовать. Такая же картина и в спорте... Кажется, ну все, выдохся, вот твой «потолок», однако, упорно тренируясь с возрастающей нагрузкой, медленно, но верно осознаешь — до предела ой как далеко! Кое-что настораживает в рассказе Валерия. Прежде всего: для развития специальной памяти нужна специальная тренировка. Не грозит ли это некоторой однобокостью, дисгармоничностью в интеллекте человека? Валерий считает, что сама постановка вопроса неверна. Давайте разберемся в своей памяти. Основной, самый главный массив — профессиональные знания, сведения, близкие к профессиональным, сопутствующие им. А дальше — хаотическое нагромождение спонтанного, случайного, в том числе и ненужного. Допустим, из этого хаоса можно выкристаллизовать отдельные островки — информацию об искусстве, жизненный опыт. Но ведь остальное-то никогда не используется нами. Отправился человек в командировку, пожил в городе недельку, уехал восвояси, а его память все хранит и хранит пустяковые подробности вроде графина с водой на подоконнике или раздражающего храпа соседа по комнате. Знания, которые необходимы, постепенно затягиваются напластованиями, тускнеют, и извлечь их в нужный момент становится все труднее, а то и невозможно. Да что там говорить, проведите небольшой эксперимент. Спросите у своих знакомых, кто из них помнит школьное доказательство теоремы Пифагора? Результат опроса нетрудно предугадать... Другими словами, Лавриненко считает, что наша естественная память сама по себе дисгармонична. «Я занялся упражнениями только потому, что хотел доказать себе и окружающим — запоминать можно многое, без ущерба для интеллекта и с толком для себя. Человек просто должен работать над собой, не предаваться праздности. Каждый из нас способен достичь многого». Итак, Валерий уверен, что любые необыкновенные способности чаще всего есть только результат целенаправленных усилий. Одаренность, индивидуальные черты характера не играют большой роли. «Кроме тех, о которых я уже говорил: убежденность, что ты должен именно этим заниматься, именно в этом направлении совершенствоваться, и сильная, не дающая поблажек воля. Когда я решил, что мне совершенно ни к чему курить, — бросил. Бесповоротно. (Алкоголем и раньше не травился.) Когда я тренируюсь и доброхоты мне говорят: остановись, передохни малость, отвлекись |
