Техника - молодёжи 1979-12, страница 18

— Николай Николаевич!

Тут же приглашает сесть и начинает разговор. Говорим о здоровье, о полетах, о настроении. Неожиданно спрашивает:

— На новой технике желаете летать?

— У нас техника не старая, — отвечаю не очень вежливо, с некоторой обидой на неосведомленность гостя.

— А на еще более новой? Скажем, на космической?

— Кто же от такого откажется?! Готов хоть сейчас. Но...

— Сейчас, конечно, рановато, — охлаждает доктор мой пыл. — Выслушайте до конца. Завтра, когда хорошенько подумаете, сообщите свое решение.

Очень скоро я поехал в Москву. Вот, собственно, и все.

3 Если понимать под «неизвестным» ранее не наблюдавшееся, то мне пришлось и с этим столкнуться. Это было в моем первом космическом полете.

По заданию медиков я должен был из двух перекрытых трубочек переселить мух в одну общую и понаблюдать за их поведением. Смешно было глядеть, как эти бойкие на Земле цокотухи стали здесь непонятно медлительными, будто только что проснулись от зимней спячки. Это невесомость так на них действовала. Но потом они приспособились, стали передвигаться живее, даже пытались летать в пробирке. Это был один из первых биологических экспериментов на орбите.

Что касается инопланетян, то мое мнение на этот счет не совпадает с концепцией члена-корреспондента АН СССР И. Шкловского, который недавно писал:

«Я лично придерживаюсь взгляда, что жизнь вообще чрезвычайно редкое явление во Вселенной... Что же касается разумной жизни, то я полагаю, что мы представляем собой биологический феномен... Предположить, что другая цивилизация существует именно в тот короткий промежуток времени, что и наша, очень трудно».

По-моему, проблема встречи с инопланетными разумными существами весьма актуальна, философски важна, а ныне еще и злободневна. Думаю, что интерес к другим цивилизациям неслучаен. Сейчас этим занимаются представители многих научных направлений, и вполне естественно, что среди ученых нет единого мнения. Есть ли жизнь на других планетах, не знает пока никто. Одни доказывают, что есть, другие — что нет. Позиции и аргументы сторон малодоказательны. К. Э. Циолковский верил в существование других цивилизаций, верил в возможность переселить человечество в косми

ческое пространство, в заселение космоса. Верю и я. У меня тоже нет доказательств, лишь интуиция.

£ Если не будет разоружения, гонку вооружений не остановить. Сколько бы ни создавали самых новейших образцов оружия, они с такой же неудержимой скоростью устаревают, с какой появляются новые виды техники.

Деньги, идущие ныне на вооружения, можно было бы использовать на нужды человечества. Думаю, что немалые средства пошли бы при этом на исследование вселенной.

JJ Как я уже говорил, я верю в грядущее заселение космоса, в распространение человечества по мировому пространству. Но вряд ли будут аналогии между освоением космоса и заселением новых земель на нашей планете. Разные цели и формы, иная философская подоплека... В античные и средневековые времена колонизация новых земель велась через покорение народов и племен, закабаление целых государств. Стремление к обогащению, наживе, роскоши являлось основным стимулом. Освоение же космического пространства связано со стремлением проникнуть в тайны вселенной, познать околоземную среду, заглянуть в далекое прошлое и будущее Земли. Освоение космоса, межпланетные полеты проводятся в интересах всего человечества, а не горстки эксплуататоров или даже отдельной личности. Думаю, что человечество, осознав научную и практическую пользу от освоения космоса, в недалеком будущем объединит свои усилия во имя прогресса и процветания.

Смешного всегда много. Был такой случай. После напряженного трудового дня — а программа полета насыщенна, работаем с максимальным напряжением—я лег, почитал немного и тут же заснул. Часа через два сквозь входной канал кто-то тихо и таинственно входит в станцию, подкрадывается ко мне и... начинает драться! Он наотмашь со страшной силой бьет меня по лицу: по одной щеке, по другой. Разумеется, я сдачи пока не даю, хочу рассмотреть, кто это: человек или инопланетянин. Если пришелец, сберечь надо, для науки пригодится. Зову на помощь Юру Артюхина, своего напарника по второму полету. Он что-то отвечает, но на выручку не спешит. А «пришелец» продолжает меня избивать. Тогда я не вытерпел, изловчился, развернулся и... открыл глаза. Оказывается, книга, которую я читал перед сном, плавает в воздухе, а ветерок от вентиляции листает ее страницы, и они бьют меня по лицу. Смешно было, особенно потом, на Земле.

В 1851 году с фантастической быстротой, всего за несколько месяцев, в Гайд-парке выросло здание, поразившее воображение видавших виды лондонцев. Вместе с названием «хрустальный дворец * оно получило широкую известность на многие десятилетия. Это был построенный из стекла и металла по проекту архитектора Д. Пакстона павильон первой Всемирной промышленной и технической выставки. В облике уникальной для тех лет постройки с огромным прозрачным куполом современники увидели воплощенный союз передовой техники и гармоничной красоты. Здание надолго стало символом индустриального прогресса, отсветом будущей эпохи, проникшим в XIX век. Но в литературно-художественных кругах не утихали споры, подогреваемые появлением каждого очередного детища новой научно-технической эры — от Эйфелевой башни и океанских лайнеров до первых американских «скай-скреперов», вздымавшихся над Манхеттеном. И простодушными провинциалами, и столичными снобами они воспринимались как наивысшие достижения земной цивилизации. Голос Д. Рёскина, в негодовании отвергавшего грядущую * бездушную маши-нерию» и звавшего к красоте естественного ручного труда и растворенных в природе городов, все больше заглушался ревом паровых машин и звуками автомобильных клаксонов.

Год за годом приносил грандиозные свершения, от каждого из которых загоралось людское воображение: электромоторы, радио, аэропланы и цеппелины. Натиск техники на привычные области жизни и быта становился все сильнее. Ряды приверженцев традиционных художественных форм дрогнули. Тысячелетиями существовавшее единство красоты и функционального назначения вещи впервые разрушилось. Обычная * вещь» превратилась в «машину». Искусство и техника трагически разделились, начав ожесточенное соперничество за человека. В произведениях художников-футуристов, так же как и в фантастических романах начала XX века, взбунтовавшиеся машины полностью покорили себе человека. Глядя на творения Умберто Боч-чони или Луиджи Руссоло, зрители растерянно иронизировали: « Искусство попало под автомобиль».

♦Эпоха конфликта» породила такие явления, как функционализм и конструктивизм в архитектуре и прикладном искусстве, но вызвала к жизни и те тенденции, которые послужили ее скорому концу. Роль примирителя двух стихий взял на себя дизайн. Как ни стран

16